Николай Инодин - Замочить Того. Полный текст

Боря пробует прочность раствора в тазике Изиной мамы, остаётся доволен результатом, и поворачивается к надстройке:

— Мине думается, шо если вам хочется драматических эффектов, можно начинать говорить речь.

В надстройке распахивается дверь, жёлтый электрический свет на какое-то время освещает силуэты на корме катера. Потом свет гаснет, мягко щёлкает язычок замка, и на корму проходит тучный невысокий господин с зажжённой сигарой в углу рта.

— Айзек, Он видит — вы меня вынудили. Мадам, я не хотел, но мне нельзя оказаться человеком, который не держит своё слово. Я обещал вам плавание в Россию, Айзек, но если и в этот раз вы умудрились бы провалить дело, мерять Гудзон пришлось бы мне самому, а матушка разрешает мне плавать только в бассейне. Прощайте навсегда. Айзек, если ты встретишь там, куда направляешься, парней с броненосца, который первым не доплыл до Петропавловска, извинись перед ними, ты же культурный человек.

Господин затягивается сигарой, разгоревшийся огонёк освещает его доброе, домашнее лицо. Полюбовавшись раскалённым табачным пеплом, Дэвид машет рукой в сторону огней Нью-Йорка:

— Опускайте.

Когда её переправляют за борт, мадам пытается дергаться и что-то мычит, но из-за кляпа во рту разобрать последнее желание отбывающей не удаётся. Айзек ничем кроме сильного всплеска своё отправление не прокомментировал.

Катер развернулся и громче зашумел машиной — теперь он шёл против течения.

***

— Господин моряк, вы должны как можно быстрее провести нас к самому главному военно-морскому начальнику!

Заслуженный боцман Афиноген Чемырев женат не был, жил бобылём, даже квартиры на берегу не имел. Так и обитал на крейсере. Однако детишек старый мореман любил. Мог в чужом порту накупить сластей и раздать пацанятам, причём боцман не обращал внимания на мелочи вроде цвета волос, кожи и разреза глаз. Однако такой наглой ребятни Афиногену Петровичу встречать ещё не приходилось. Стоят, руки в боки, все трое в одинаковых синих штанах, а первая — стыдно сказать, девка, причём стрижена коротко, как мальчишка. Тифом болела? А младший пацан патлы отрастил, будто невеста, впору косу заплетать. Попович, в семинарию собрался?

Говорят, вроде, по-русски, все слова понятны, а чудится, будто в какой, прости Господи, Филадельфии оказался. Иностранцы?

— Вы что, по-русски не понимаете? — девица даже ногой притопнула, — немедленно проводите нас к самому главному морскому начальнику! Мы срочно должны ему объяснить, как выиграть у японцев войну на море.

Боцман возвращался со службы в церкви, в состоянии умиротворённом, и очумевших малолеток попытался привести в чувство отеческим убеждением:

— А с чего это вы, салажата, решили, что морскому командованию до вас дело будет?

— Это не у него к нам, это у нас к нему дело! Государственной важности! Но, похоже, вам этого понять не дано!

Девчонка дёрнула углом рта и повернулась к мальчишкам.

— Неадекватен. Надо искать другого.

Из ближней подворотни показался вооружённый непременной метлой бородатый дворник — в фуражке, при фартуке и бляхе.

— Это что за шпана к воину пристаёт, порядок нарушает?

— Заткнись, гастер! Тебя не касается! — отмахнулся от бородатого младший из непонятных детишек, но вдруг изменился в лице и протяжно заорал:

— А-а-й! Больно! Руки убери, козёл!

Слыхавший и не такое дворник ухо маленького гадёныша не только не выпустил — сжал сильнее. Левой рукой он определил ручку метлы под мышку и сунул в рот свисток.

Девица вцепилась в дворника обеими руками:

— Немедленно отпусти, иначе мы тебя на зону упечём лет на десять, извращенец!

Свисток у дворника оказался пронзительным — почти как серебряная дудка самого Чемырева. Боцман всю историю пересказал квартальному, и детишек, всех троих, свели в участок. Афиноген туда не пошёл — пора было на корабль возвращаться. Расслышав долетевший издалека вопль:

— В Страсбурге за это отвечать будете, дубины стоеросовые! — удивлённо покачал головой:

— Чего только в этой жизни не увидишь!

Перекрестился на золотящиеся вдалеке купола Исакия и двинулся к набережной.

***

Броненосец «Висконсин» под звёздно-полосатым флагом САСШ экономическим ходом движется курсом норд-норд вест не сильно далеко от Уэссана. Нехарактерное место для американского броненосца, скажете вы? Вовсе нет, ответит вам любой мало-мальски следящий за военно-морскими новостями человек. Ибо корабль этот совсем недавно назывался «Марсо» и принадлежал прекрасной Франции. Американцы, потеряв в море пару броненосцев, решили изучить французский опыт их строительства. Приобрели тот, который французы согласились продать – не то, чтобы совсем старый, всего лет десять ему. Впрочем, деньги с американцев взяли неплохие, мотивируя тем, что корабль в серии лучший.

Вспоминая приёмку корабля, капитан Айртон передёргивает плечами и как-то необычно встряхивает головой, видимо, пытается вытряхнуть из своих оттопыренных ушей хвалебные панегирики французов. Хвалили не капитана, а проданный корабль, естественно. К чести галлов, броненосец находится в очень приличном состоянии, котлы и машины перебраны, подшипники новые. Броненосец с виду больше всего похож на утюг, которым Бидди гладит бельё вечерами, но вполне остойчив и на встречную волну всходит уверенно.

Капитан улыбается – корабль неплох. Осталось проверить в работе артиллерию и минные аппараты. Впрочем, если он всё сделает правильно, проверка начнётся очень скоро. Кэп затягивается ароматным табачным дымом из короткой трубки.

Сумерки и плохая погода — что может быть лучше?

Сигнальщики ловят в бинокли море, выискивая цель — старый русский броненосец, очень, очень похожий на британский «Найл». Собственно, «Наварин», на котором держит свой флаг адмирал Фелькерзам, русские с «Найла» и срисовали.

— Коммандер, завтра вы получите орлов на погоны — вместе с новым назначением. Если выполните задание, станете адмиралом.

Человек в кресле затянулся сигарой и выпустил струю дыма из ноздрей.

— Нам, капитан, нашей стране, нужен повод для войны с Россией. И вы нам его обеспечите. В Бресте заканчивается подготовка к передаче купленного нами броненосца…

Мужчина с сигарой умел быть очень убедительным, к тому же сильно выросший счёт в банке придавал действиям капитана Айртона решительность и целеустремлённость. Поймать на выходе из Ла-Манша пару старых русских броненосцев в сопровождении бронепалубного крейсера, атаковать внезапно и на весь мир заявить о коварном нападении царских подданных на корабль под звёздно-полосатым флагом? Айртон не видел в этом ничего трудного. Ради блага своей страны и роста собственного благосостояния он готов и не на такие подвиги.