Илья Рясной - Правила отражений

За машиной мы не стали возвращаться – возможно, около института нас стерегут ордынцы. Поэтому просто поймали такси. Оно было до такой степени раздолбано, что колеса рисковали отвалиться по дороге и зажить своей жизнью. Но других тут не водилось.

Таксист был по виду типичным шмуркалём – румяный, толстенький и настороженный. И на нас он смотрел подозрительно. Помолчав некоторое время, он решил забросить удочку:

- Вы слышали, говорят, шмуркали, решили нашу реку отравить. И в зоопарке свинопотама замучили.

- Сам-то ты кто?! По виду чистый шмуркаль! – вдруг набросился на него Жизнеслав.

- Главное не цвет щёк, а патриотизм в душе! - водитель в зеркало заднего вида покосился на депутата. – Что-то ваше лицо мне знакомо!

- Ты давай, рули, а не изображай из себя самого праведного патриота.

- Это почему? – нахмурился водитель.

- Потому что выглядит твоя нарочитая активность подозрительно. Уж не глаза ли ты нам отводишь, тыча своим патриотизмом? Эх, надо, чтобы компетентные господа к тебе присмотрелись.

- Но я…

- И вообще, почему ты, такой пламенный, ещё не в войсках самообороны? Почему с шахтёрами не воюешь, а?

- У меня… Ноги болят. Руки болят, - заблеял таксист.

- Голова у тебя болит! Хотя в ней и нет мозгов! – Жизнеслав не на шутку разошёлся.

Водитель резко заткнулся, и остаток пути мы проехали в тишине.

Когда машина остановилась, Жизнеслав отдал деньги и раздражённо хлопнул дверцей так, что такси чуть не развалилось на части.

- Розовощёкие эти часто в такой раж верноподданнический впадают, что коренных шизиан готовы переплюнуть, - сказал он, когда такси, газанув, унеслось прочь. - Лишь бы свою преданность подчеркнуть. С шахтёрами кто воюет? Вот такие неофиты! А синемордые, затеявшие всё это, от войны по хатам и в лесах прячутся… Не, ну какая же сволочь!

Мы поднялись в наше временное пристанище. Раньше говорили: «мой дом – моя крепость». Но в этой мансарде у меня никакого ощущения крепости и защиты не возникало.

- А ордынцы к нам сюда не заявятся? – спросил я, присаживаясь на диванчик и переводя дыхание.

- Сперва им нужно узнать, что вы здесь живёте. Да и лезть сюда они побоятся, - отмахнулся депутат.

- По-моему, они здесь не боятся никого, - сказал Абдулкарим.

- Не скажите. Тут напротив посольство Республики Лиры. И ордынцы не могут на глазах у них учинить открытый произвол.

- Почему?

- Орда до дрожи боится, что лириане введут войска и прекратят весь этот хаос. Такая возможность действительно есть. И тогда все их планы накроются.

- Что мешает Лире сейчас сделать это?

- Ну да. Ввести войска. И повесить себе на шею обезумевшую Щизаду, стоящую на грани экономической катастрофы. Но чаша терпения может однажды и переполниться.

В словах нашего союзника прослеживалась определённая логика. Однако, как только он откланяется, я для надёжности запущу пару шмелей. Эти микроскопические механизмы в случае опасности подадут сигнал тревоги, а то и помогут отразить внезапное нападение.

- Сколько мы сегодня набрали процентов? – поинтересовался Жизнеслав.

Я щёлкнул пальцами. И в воздухе повисли цифры – тринадцать. Мы набрали лишь три процента.

- Медленно идёт, - вздохнул депутат.

- Вы не представляете всей масштабности и сложности Системы диагностики, - сказал я. - Так что это ещё неплохой результат.

- Насколько я понимаю, мы должны быть в самом центре социального торнадо. Поэтому завтра мы отправляемся на место Великого Сбродища, - решительно объявил Жизнеслав. - Там, надеюсь, мы наберём процентов куда больше.

- На Площадь Истинных Героев? – уточнил Абдулкарим.

- Именно туда!

***

На нас неслась огромная туша, призывно трубя и дробя копытами куски асфальта. Остались считанные мгновения до того, как нас затопчут…

Ядро Великого Сбродища составляли жители сельских районов, самые голубые и самые невежественные. Чтобы чувствовать себя, как дома, они оттяпали половину Площади Героев под огород, выламывая асфальт так же энергично и обстоятельно, как испокон веков выкорчёвывали корни на своих крошечных земельных наделах. Также они устроили здесь небольшой загон для тотемных животных - свинопотамов. Эти огромные создания напоминали земных свиней, но вместо пятачка имели развитый хобот. Нрав у них был спокойный, даже меланхоличный. Было бы только сено, да пищевые отходы - а большего приличному свинопотаму и желать грешно.

Почему отъевшийся огромный свинопотам, до того скучающе тёршийся своим боком о доски загона, завидев нас, забыл о своём добром нраве? Он злобно зафыркал. Трубно заревел. Чуть ли не встал на дыбы. Мощным движением проломил преграду.

И вот теперь, призывно трубя хоботом, на нас неслись полтонны сала, мяса и копыт!

Я успевал уйти в сторону. В Абдулкариме я тоже был уверен. А вот Жизнеслав явно растерялся. И жить ему оставалось недолго.

Все вокруг меня двигалось будто в замедленном кино. В голове пронеслось множество расчётов – я прыгаю и сбиваю с ног депутата. Или я отталкиваю его в сторону. Или бью свинопотаму по хоботу… Но ничего не получалось! Жизнеславу суждено было погибнуть под копытами. В лучшем случае, угодить в реанимацию. Хотя по яростному вою животного можно было догадаться, что оно не ограничится втаптыванием противника в землю, а ещё и добавит своими острыми бивнями.

Надо сбить с траектории взбесившегося свинопотама! Но как?!

В экстремальных ситуациях человек способен на сверхусилия для спасения себя или другого человека. Я собрал всю силу в кулак. И сделал единственное, что могло помочь - как рапирой ударил ментальным импульсом прямо в толстый череп животного.

На совсем тупых существ ментальные импульсы действуют слабо. Но свинопотам – умная животина.

Я продолжал смотреть замедленное кино. Вот свинопотам выставил перед собой копыта. Вот начал тормозить ими об асфальт. Вот его занесло, и он завалился на бок, трубя уже как-то жалобно и с обидой…

Всё закончилось. Мы остались стоять на своих ногах. А свинопотам лежал на боку. Но недолго. Вот он встал. Недоумённо потряс головой. Подошёл к застывшему и потерявшему способность двигаться Жизнеславу. Обнюхал его, выставив перед собой хобот. Удовлетворённо хрюкнул. И неторопливо отправился обратно в загон.

Колоритные патриоты Великого Сбродища были одеты в национальные костюмы, с традиционными причёсками – большая часть головы обрита наголо, оставшиеся длинные волосы сплетены в две косички, перетянутые бантом. Почёсывая затылки, они открыли неторопливый диспут.

- О, смотри, как животина расстроилась!

- Ничего. Успокоился! Признал своих!

- Наоборот, шмуркаля почуял!

- Розовощёкие. Наверное, точно шмуркали!

Наконец, на нас обратили пристальное внимание.