Артем Луниш - Близнецы

Аня чувствовала, как дрожит рядом крохотное тельце Юстаса; она держала его за руку — костлявые пальчики ходили ходуном.

— Ты что-то помнишь?

— Что? — ойкнул Юстас.

— Знаешь это место?

— Нет. Где мы?

— Это Котел. Здесь, — она чуть было не сказала «здесь мы тебя похоронили», — здесь мы ловим рыбу.

— Я еще никогда не рыбачил, — после паузы сказал Юстас.

Невидимый впереди Коля хмыкнул.

Но, как ни странно, рыбалка Юстасу понравилась. Он прыгал от радости и хлопал в ладоши при виде каждой диковинной твари, вытащенной из воды. Он с азартом закидывал удочку и тут же вытаскивал обратно — нет ли улова? И снова закидывал. Объяснить ему, что нужно ждать, пока потянет, не представлялось ни малейшей возможности. Аня с недоумением и даже испугом наблюдала за этими неуемными восторгами; Коля, казалось, не обращал внимания. Только когда под конец Юстас принялся с развеселым гиканьем носиться по берегу, он раздраженно бросил, — ебнуться хочешь? И вообще, не пугай рыб.

Юстас немного подуспокоился, а обратно шел уже совсем серьезный, молчаливый и даже торжественный. Обеими руками он прижимал к груди какой-то мокрый сверток. Впрочем, ни уставший Коля, ни Аня, несшая в вытянутой руке пошурхивающий пакет с уловом, не обращали на него внимания.

— Теперь чистить их еще, разделывать, — нарушила тишину Аня.

— Не в первый раз же, — после паузы сказал Коля. Перспектива возиться с то чересчур упругими, то вязкими, как желе, телами живучих тварей тоже не слишком его радовала.

— Мы будем их есть? — спросил Юстас.

— Будем. Больше нечего.

— Давайте их отпустим, они хорошие, давайте не будем их кушать, им больно будет, — заканючил Юстас и Коля с подозрением оглянулся на него — даже для семилетка это было чересчур глупо.

— А что есть будем? — спросила Аня. Коридор медленно, почти неощутимо поднимался. Вскоре они подошли к горе из битых кирпичей, ржавой арматуры, гниющих досок и прочего невидимого хлама, впирающего в темноту изломанные угловатые фаланги.

Прямо над вершиной горы, чуть не достававшей до потолка, располагался квадратный люк с тусклой зеленой бронзовой лесенкой, уползавшей вверх, в темноту поярче, помоложе.

— Я теперь не могу лезть, — тихо сказал Юстас, когда Коля уже поднялся наверх.

— Почему еще? — раздраженно спросила Аня.

— Я тоже поймал.

— Ничего ты не поймал, лезь наверх.

— Поймал! — он сунул Ане в руки сверток, та инстинктивно оттолкнула, успев заметить какой-то голубой проблеск.

— Сунь в пакет и лезь уже.

Юстас неохотно и даже как бы ласково опустил сверток в пакет. Раздался неприятный чавкающий звук.

— Они ее не съедят?

— Не съедят. Лезь уже, — она подтолкнула малыша к лестнице. Юстас, бойко перебирая конечностями, полез наверх.

Аня закинула пакет за спину и полезла следом. Твари тихо пошурхивали и спиной, сквозь плащ и пакет, она чувствовала их осторожное движение.

— Давайте отпустим их, — сказал Юстас, когда они уже шли вдоль канала.

— Заткнись.

— Я достану поесть.

— Что ты достанешь?

— Она исполняет желания, — непонятно ответил Юстас.

Коля и Аня благоразумно промолчали, но Юстаса это остановило ненадолго. Не дождавшись ответа, он продолжил, — она исполняет желания, правда.

Никто не спросил его, кто «она» и Юстас продолжил сам, — улитка, которую я поймал. Она исполняет желания.

— Не может быть, — равнодушно сказал Коля.

— Правда! — горячо заговорил Юстас, — попробуй, загадай что-нибудь.

— Хочу мерседес, — чтобы отвязаться, сказал Коля.

Аня хмыкнула.

— Первый раз не считается?

— Нет, просто…

— Просто заткнись. Помолчи хоть немного, дай подумать.

Юстас наконец замолчал.

Коля выволок из-под матраса пластиковое ведро, критически осмотрел его внутренность, но нашел, видимо, достаточно чистым: он налил воды из пластиковой бутылки и пихнул в ведро кипятильник. Розетка у них была, но они старались как можно реже ей пользоваться — это считалось большим нарушением конспирации.

Аня брезгливо бросила пакет с уловом в угол.

— Думать не могу, как их есть.

— Так давайте их отпустим! — снова встрял Юстас.

— Ты дурак, что ли? Кушать нечего, понимаешь ты, болван? — злобно сказал Коля.

Юстас порхнул в сторону — точь в точь конфетный фантик, подхваченный ветерком.

Аня устало опустилась на ящик.

— Сети так вчера и не развесили, — после паузы вздохнула она. Никто не ответил и она медленно встала, подняла за концы сырую пропахшую сеть и встряхнула ее.

На усыпанный опилками пол спорхнули шуршащие шоколадные обертки, бурые водоросли, разбухшие сигаретные фильтры. Что-то тихо, светло звякнуло.

Юстас — которому единственному в голову пришла эта нелепая мысль — бросился на пол.

— Я же говорил! — торжествующим, обличающим людское неверие голосом говорил Юстас и широко расставленные глаза его вдохновенно горели, а на протянутой к Коле ладошке лежал маленький блестящий ключик.

— Что… ну что еще? — говорил еще ничего не понявший, но смущенный напором Коля.

— Мер-се-дес, — прочла-пропела Аня надпись на брелке и чудесно, недоверчиво улыбнулась, — не знаю, но…

Коля взял у Юстаса ключик, повертел его в руках, оглядел со всех сторон, для пущей солидности даже прикусил, — кажись настоящий. Не финтифлюшка.

Аня насмешливо фыркнула.

— Гляди, какой механик нашелся, — сказала она и Юстас взорвался счастливым хохотом.

— Ладно, — сказал чуть смущенный Коля, — ключи есть, а где машина?

— Где-то наверху, наверное. Да неважно, ты что, не понимаешь? — она бросилась к пакету…

— Это улитка, она… — тревожно пискнул ей вслед Юстас, очевидно, взволнованный судьбой остальных гадов.

Аня на вытянутых руках, как святыню, подняла над головой огромную улитку с сияющим человеческим глазом. Тоненький, маленький Юстас изгибался вокруг нее в восторженном танце.

Они были как бы подхвачены огромным экстатическим чувством и Коля, оказавшийся в стороне, смотрел на эту сцену — и особенно на вознесенную над головами гигантскую улитку, бессмысленно и торжественно моргавшую по сторонам — с каким-то вялым отвращением и даже страхом.

— Хочу ванну! Горячую ванну, с джакузи и всем и чтобы прямо здесь! — кричала Аня, воздевая руки к темному сырому бетону.

Улитка моргнула и тут же в углу (мгновенно облицевавшемся белым кафелем) возникла огромная, сверкающая чистотой ванна, а из сияющих кранов били горячие быстрые струи.

— Охренеть! Наконец-то, — сказала Аня, а Коля хмыкнул.

— Чур, я первая, — юркнув за появившуюся вместе с ванной шторку, крикнула она.

— Ну, девчонки, — только и сказал Коля, оторопело внимая праздничному рокоту и плеску. На секунду ему представилась Аня — худенькое, ускользающее тело в жарком пару, раскрасневшиеся щеки, мокрый встопорщенный ежик черных волос…