Игорь Николаев - Символ Веры

Этот не обманет с расчетом.

Но до расчета требуется еще дожить.

Риман глубоко вздохнул, успокаивая сердцебиение. Повел шеей. снимая мышечный спазм. Подумал, что молодость, к сожалению, давно прошла. Прежде он перестрелял бы всех контрабандистов еще на улице, а теперь даже быстро бежать не может. Остается надеяться на опыт, тем более, что у него теперь только один противник.

Снаружи шла яростная перестрелка, однако до собственно здания она еще не докатилась. Это хорошо, значит, запас времени еще есть. Ицхак снял шлем и отбросил в сторону. На таком расстоянии защита пулю не остановит. Кондиционированный воздух приятно холодил лысину и золотые контакты.

Обозрел будущее поле боя.

Похоже, случай завел их в здание, промышлявшее сдачей этажей и комнат под коммерческие представительства. Ни единой души, что понятно, все разбежались и попрятались. Пол затянут линолеумом бледно-салатового цвета, гладким и блестящим. Пластмассовые панели на стенах под цвет камня и полированного дерева. Низкие столики, низкие кресла, более схожие с одноместными диванчиками на вращающейся оси. Одна стена - сплошное стекло с декоративной косой решеткой снаружи - меж «прутьями» человек запросто пройдет. Другая - череда офисных дверей. Все закрыты. Похоже, персонал не разбежался, а просто закончил работу. Да, сегодня же суббота, у клерков сокращенный день.

И колонны... Два ряда колонн, уходящих далеко вперед по обширному залу.

Неплохо, неплохо.

Надо бы предупредить, подумал Ицхак, предложить выбор, пусть выдадут главную цель, тогда он позволит уйти оставшимся. Хотя нет смысла, только время тратить. Они не поверят. Да и он не позволит на самом деле, слишком неравны силы, чтобы торговаться.

Ицхак начал напевать детскую песенку. Со стороны это выглядело как дешевая злодейская бравада в бульварной постановке, однако Риман точно знал, что это отличный способ выбить противника из равновесия.

- Frère Jacques, Frère Jacques,

Dormez vous? Dormez vous?

Кроме того противник поневоле начинает ориентироваться на звук, на слова. И когда они внезапно обрываются, у атакующего есть секунда форы.

Шаг вперед, еще один. Тихонько скрипят каменные иглы, впившиеся в подошвы, как будто под ногами тоже камень. Пистолет наизготовку.

Кровавый след уходит дальше, изгибается по направлению к коридору. Приглашает последовать за собой. И звук. Приглушенный, очень характерный, подделать его невозможно. Хриплый ритмичный стон, точнее сипение воздуха на выдохе. За углом тихо отходит раненый в грудь. Приди и добей.

Но это было бы слишком просто...

- Sonnez les matines, Sonnez les matines,

Ding Ding Dong, Ding Ding Dong.

Риман достал из кармана столбик монет, сантимы в фольге, и бросил в сторону, одновременно шагнул в противоположную сторону, поднимая пистолет. Получилось, как он и ожидал. Девица с соломенными волосами вынырнула из-за колонны, а здоровенный - не по росту и комплекции - револьвер в ее руках дважды жахнул снопами огня.

Ответный выстрел Ицхака почти попал ей в шею, но только почти - слишком быстро мишени смещались относительно друг друга. Риман шагнул за колонну, чувствуя спиной твердую, надежную опору. Сразу видно, что здесь обосновались люди с достатком, не имитация из грошового папье-маше. От девицы Римана отделяли четыре ряда колонн прямоугольного сечения со сглаженными углами. Последняя преграда, которую надо пройти.

И быстро, судя по тому, как опасно приблизилась стрельба снаружи.

Квадратная фигура появилась из-за укрытия, словно смертная тень. Родригес снова выстрелила и снова промахнулась. Только молодость и быстрота спасли ей жизнь - девушка нырнула за соседнюю светло-коричневую колонну и разминулась с двумя пулями на толщину волоса. Девушка сразу высунулась с другой стороны, взводя курок. Здоровяк присел и качнулся в сторону, одновременно сбрасывая магазин. Большой и на первый взгляд тяжеловесный, преследователь двигался, словно огромная капля ртути, «перетекая» из одного положения в другое короткими, стремительными, но удивительно плавными рывками. Выстрел - и промах. Пока Родригес снова взводила курок, противник успел перезарядить свою карманную пушку. И такой скорости перезарядки девушка никогда не видела, даже не представляла, что это вообще возможно.

Три ряда колонн. Два заряда в револьвере. Еще россыпь лежала в кармане, но девушка отчетливо понимала, что она не успеет даже вставить патрон в барабан. Две пули между ней и смертью с золотыми полосками на голове.

Риман потратил еще один магазин на то, чтобы пройти два ряда колонн. Шаг-выстрел, осколки летели во все стороны. Ицхак жал на спуск без перерыва, просто не давая хреновой валькирии высунуться. Укрытие, еще одна перезарядка.

Пахло жженым камнем, в воздухе плавала белая дымка, как от растертого гипса. Пистолет ощутимо нагрелся в руке. Ицхак вдохнул и выдохнул, собираясь с силами для последнего рывка.

Родригес бесшумно выступила из-за укрытия. Точнее, она надеялась, что получилось бесшумно. Подняла револьвер на вытянутых руках. Тягаться верзилой в стрельбе было бесполезно, оставалось обратиться к удаче. Если он правша, то выйдет с левой стороны от нее. И если повезет, попадет под ее выстрел. А если нет...

Не повезло, квадратная тень пошла справа, мелькая вспышками дульного пламени. Выстрел - мимо. Родригес снова спаслась рывком и перекатом, последний - шестой раз она выстрелила едва ли не через плечо, наугад. И удача снова показала ей длинный, как у самого дьявола, язык.

Мимо.

В следующее мгновение пуля «Марса» выбила револьвер из ее рук. Это было больно, пальцы сразу онемели и безвольно повисли. Родригес упала на колени и склонила голову, понимая, что это конец. Револьвер отлетел в сторону, издевательски сверкая деформированным корпусом. Впрочем, даже окажись он цел, или появись у девушки запасное оружие, она все равно не смогла бы даже взять толком рукоять, не то, что нажать на спусковой крючок.

Дьявольский стрелок прошел совсем рядом, как волк, что не упускает кровавого следа. Как только его противник оказался обезврежен, лысый сразу потерял к ней интерес. Лишь выстрелил на ходу ей в голову, чтобы не оставлять помеху.

Вернее, хотел выстрелить. Боек щелкнул по пустому патроннику.

- Везучая тварь, - пробурчал Риман, вставляя в рукоять «Марса» последний магазин. Возвращаться и оборачиваться не стал. Сначала дело, потом все остальное, если останется возможность и патроны. Главная мишень должна, наконец, сдохнуть.

Родригес осела на гладкий салатовый пол, покрытый пылью, выбитой пулями из колонн, склонила голову и тихо застонала от боли в руках и чувства собственной беспомощности. Ее никак нельзя было назвать трусливой или бесчестной. Но Родригес была практичным человеком и понимала, что Олегу с Гильермо конец. Она больше ничем им не поможет.