Игорь Николаев - Символ Веры

Гильермо жив.

Он жив...

- Это не чудо, - повторил кардинал, думая, что все-таки хоть фра и опытный спутник. ему еще многому предстоит научиться. - Это политика. «Французы» хорошо понимают, что любая махинация хороша до тех пор, пока прибыль от нее перекрывает издержки. Или если вопрос идет о жизни и смерти. В противном случае это уже вредные, ненужные траты, от которых следует отказаться. Ситуация с Боскэ стала слишком опасной и повлекла слишком большую огласку. Открытая война на улицах «Города картелей», скандальное, публичное убийство будущего понтифика - это цена, которую авиньонцы сочли слишком высокой. И отозвали контракт.

- Но что же теперь?..

- Я думаю, мы больше не услышим про Раймона де Го. В отличие от нас - он проиграл и заплатит за это.

- Он ... - Винченцо не договорил.

- Конечно же, нет. Тихая, спокойная жизнь в далеком африканском монастыре. Покаяние и благочестивые размышления... В общем, все то, что ждало бы нас - без снисхождения и возможности когда-либо вернуться. Быть козлом отпущения, принимающим на себя все грехи, всегда тяжело, но он знал, на что шел.

- Авиньонцы захотят получить свое, за то, что Гильермо все-таки выжил?

- Безусловно. Они проиграли, однако благоразумное отступление в нужный момент - тоже имеет свою цену. Нам все же придется потесниться и уступить немного влияния, а равно иных преференций. Впрочем, здесь мы еще поторгуемся.

- И все-таки это не похоже на победу, - Винченцо покачал головой. - Слишком много ... всего. И смертей, прежде всего. Андерсен, Франц, эти бродяги, которые погибли почти все. Все, кого убили наемники де Го в поисках Гильермо.

Винченцо посмотрел на патрона и тихо вымолвил:

- Это неправильно.

- К сожалению, в играх Церкви не может быть окончательного победителя, - тяжело вздохнул Александр Морхауз. - Ибо оные ведутся постоянно и неизменно, они не имеют конца. Есть лишь завершение одной партии и начало новой. Мы выиграли, наш ставленник займет Святой Престол, а мы воссядем одесную от него. И возможно - только возможно! - немного изменим бытие Святой Церкви. Но будет ли так или возможно иначе - мы увидим в новой игре. Со старыми и новыми лицами. Таков наш удел, заведенный от начала, неизменное соперничество князей Церкви...

- Господин Зольден, вас ждут...

Олег уже привык к переиначенной фамилии, тем более, что звучала она довольно благозвучно.

- Кто?

- Они не представились и не передали визитную карточку. Но сказали, что вы давно знакомы.

Олег задумался. Слуга терпеливо ждал.

- Где? - отрывисто спросил, наконец, «господин Зольден»

- В «старом» ресторане, - слуга, будучи вышколенным специалистом, сразу понял причину колебаний клиента. - Вы можете быть совершенно спокойны. На территорию нашего ... заведения запрещено приносить оружие, и охрана всегда начеку. Вашей безопасности ничего не угрожает.

Олег машинально поджал губы и чуть ссутулился, как будто готовясь к удару. Спустя мгновение перехватил недоуменный взгляд собеседника и понял, что ведет себя как уличный мальчишка, легко ловящийся «на слабо».

Надо изживать старые привычки. Он теперь почтенный гражданин и следует привыкать к новой жизни, которую дают деньги и положение. Здесь не «прокусывают» на слабость и не предлагают ответить за прозвище. И когда ливрейный слуга роскошного отеля говорит о безопасности, он не провоцирует, а всего лишь доносит до клиента определенные сведения.

- Я спущусь...

Голос прозвучал «криво», как сказала бы давно покойная мать, репетитор пения для купеческих дочерей. Хрипло и некрасиво. Олег глотнул и повторил, уже вполне уверенно и кратко:

- Я спущусь к господам через ... пять минут.

- Я передам, - слуга поклонился и прикрыл дверь.

Олег машинально потер грудь под пиджаком, там, где остался шрам от пули Римана. Немного постоял на месте, перенося вес с ноги на ногу. Протез был великолепен. Сложная конструкция из пружин, пневматических балансиров и прочих чудес штучной инженерии позволяла добиться мягкости походки, почти неотличимой от настоящей.

Почти...

Странно, однако, Солдатенков, два с лишним года ковылявший на перевернутой пятке, сейчас особенно остро чувствовал эту едва уловимую разницу.

Пять минут. Невежливо заставлять гостей ждать. Любопытно, кто бы это мог быть? Эмиссары от Гильермо?

Олег бросил взгляд на свой номер, точнее, на их с Родригес номер. Девушка отсутствовала с самого утра, когда ушла с загадочным видом на некую «встречу». Солдатенков не спрашивал, куда, так же как она не интересовалась запросами, которые он отправлял каждый день, используя деньги и возможности новых покровителей.

Вообще их отношения балансировали на тонкой и непонятной грани. Что-то ушло, когда не стало больше необходимости стоять спина к спине, против остального мира. Что-то пришло, когда оба, наконец, поняли, что такое жизнь, лишенная нужды. И все же совместная жизнь бывшего фюрера и его правой руки напоминала колебания двух шестерней, которые вышли из прочной сцепки и замерли, сталкиваясь зубцами, пытаясь соединиться вновь.

Об этом следует поговорить... со временем. Возможно, даже сегодня. Они слишком долго наслаждались пустой, бессмысленной жизнью обеспеченных бездельников. Время искать и обрести себя заново.

Олег мимоходом посмотрел на себя в большом ростовом зеркале у двери, рядом с платяным шкафом, который был встроен прямо в стену и прикрыт фальшпанелью кремового цвета. Зеркало отразило строгого молодого человека в синем костюме французского покроя и белой полоской платка в кармане. Олег поправил галстук и булавку в виде серебряной стрелы - личный презент кардинала Морхауза, который будучи духовной особой, тем не менее, отлично разбирался и во многих мирских вопросах.

Хотя вернее было бы спросить - в каких мирских вопросах НЕ разбирался могущественный кардинал?

«Новый» ресторан был предназначен для ценителей модерна. Стекло, никель, прямые линии, прямые углы и стерильные цвета. Арт-Деко, помноженный на футуристический геометризм. Перешагивая порог заведения, клиент оказывался в будущем,

«Старый» ресторан, наоборот, привечал тех, кто хотел бы вернуться в старое доброе прошлое, выйти из бешеного круговорота вещей, людей и событий. Отдохнуть в мирке, где время замерло в объятиях уютного ретро. Никакого стекла, ничего прямого, стального и тем более пластмассового. Только дерево, кожа, фарфор и благородная бронза. Здесь не было даже газового освещения, только лучшие свечи из старых немецких мастерских.

Его действительно ждали. И увидев, кто ждал, Олег сбился с шага. едва не запутался в собственных ногах и едва удержался от падения. Покалеченная нога отяжелела, протез как будто повис на креплениях пудовой гирей.