Аристарх Нилин - Посланники небес

— Чем это я так насмешил вас?

— Нет, нет, это мы вспомнили совсем о другом, — ответила Вика, но в её глазах стояли искорки неудержимого смеха.

— В таком случае, я с Вами прощаюсь. Встретимся, когда транспорт прибудет на Энеиду, и Хлоя с Сашей смогут телепортироваться сюда. Они должны вот-вот прилететь.

Мы распрощались, и решили немного погулять по городу. Часа через полтора мы вернулись к себе. В тот момент, когда я открыл дверь, раздался голос компьютерного диспетчера:

— Для вас есть одно сообщение. Прочитать сейчас или позже?

— Сейчас, — ответил я.

— Звонок от Фейнхотена, поступил сорок две минуты назад. Включаю изображение.

На голографическом экране появилась фигура Фейнхотена, который сидел у себя в комнате за столом. Взгляд его был чем-то озабочен.

— Не хотел вас раньше времени волновать, но только что пришло подтверждение. Транспорт с детьми в количестве сто восемьдесят шесть детей и семнадцать взрослых, отправленный с базы не вышел в заданную точку перехода. Что произошло, не известно. Хлоя и Саша были на этом транспорте. Как только будут подробности, немедленно вам сообщу.

Изображение погасло. Вика изменилась в лице и, сжав кулак, чтобы не закричать, приложила его ко рту.

— Главное, не паниковать раньше времени. В космосе все возможно. Я уверен, что все будет нормально. Сейчас свяжусь с Фейнхотеном и постараюсь узнать, возможно, уже есть какие-то новости.

Я вызвал Фейнхотена. Экран показал рабочий кабинет Фейнхотена. Он по-прежнему сидел за столом. Я обратил внимание, что прямо перед ним на столе лежала коробочка с кристаллом, которую он нам накануне показывал. На его лице я прочел то, чего слышать просто не хотел. Он посмотрел на меня и, не дожидаясь вопроса, произнес:

— Ничего, никаких следов, они пропали.

— Что значит пропали? Хоть какие-то подробности есть?

— Да. Я только что получил сообщение, что транспорт вышел в расчетную точку перехода, после чего была зафиксирована непонятная аномалия, после чего корабль исчез. Данные показывают, что корабль не успел открыть зону перехода.

— Я ничего не понимаю.

— Подождите минуту, сейчас мне передают новые данные.

— Поскольку второй экран стоял прямо на столе, я мог видеть и слышать, что сообщали.

— Диспетчер исследовательского поискового корабля с телепортационной установкой на борту, сообщает с места исчезновения транспорта. По данным, полученным с базовой станции, в момент подхода транспорта к точке перехода, имело место возникновение поля неизвестного происхождения. Транспорт успел передать сигнал о его появлении, но совершить какие-либо маневры с целью избежать вхождения в него не имел возможности. Сразу после вхождения в поле, корабль исчез. Переданные данные по сканированию поля не позволяют судить о его происхождении, источнике и характере, однако ряд параметрических данных полностью совпадают с полями, которые были зафиксированы при вхождении в нашу Галактику кораблей Галактиан.

— Неужели их похитили Галактиане? — невольно произнес я.

— Не исключаю такую возможность.

— Но для чего?

— Сергей, а как ты думаешь, для чего им нужны наши души, души наших детей? — ответила Вика. Я повернулся, но я не хотел в это верить и потому сказал:

— Нет, навряд ли, война кончилась, договор подписан. Я не думаю, — но Фейнхотен прервал меня:

— Виктория, я буду надеяться только на одно, чтобы вы ошиблись, но боюсь, что вы правы.

Вика бросилась из комнаты в спальню.

— Крепитесь Сергей. Вы потеряли сына, я потерял любимого человека, — он взял со стола коробочку и вынул из неё пирамиду. По его глазам покатились слезы. Я выключил изображение, потому что у меня перед глазами все потемнело, я не мог понять, что со мной и только когда я дотронулся руками до глаз, понял, что они тоже наполнились слезами. Я медленно направился в спальню.

Прошло два дня. Никаких новых сообщений о пропавшем транспорте не было. Юглинд и еще несколько человек, которых мы не знали, но которые были озабочены нашей судьбой, высказали нам свои искренние соболезнования по поводу исчезновения сына. В тот же день, вечером, Вика потеряла сознание. Вызванный врач констатировал сердечный приступ, и она была срочно отправлена в клинику. Вике потребовалась срочная медицинская помощь. Она находилась в очень тяжелом состоянии. Внезапное бесследное исчезновение транспорта и догадка, что к этому причастны Галактиане, вызвали у неё обширный инфаркт. Я на время переехал в клинику, так как не мог ни о чем другом думать, как о здоровье жены. Медицинская техника инопланетян была способна творить чудеса, но и она оказалась не всесильна. Вике становилось всё хуже и хуже. Вслед за сердечным приступом, у неё начали внезапно отказывать внутренние органы, что привело к срочной трансплантации. Ей производили последовательную замену органов, но организм давал сбой за сбоем. Когда на вторые сутки, после того, как Вику поместили в центр, я встретил в коридоре врача и с надеждой во взоре, в который раз спросил:

— Доктор, как она?

— Пока ничего определенного сказать не могу. Очень редкий случай. По крайней мере, в моей практике за сорок два года первый раз, чтобы организм так активно стремился к смерти.

— Неужели никаких шансов, ведь у вас такая техника? — почти с мольбой в голосе произнес я.

— Шансы есть всегда, другое дело, велики ли они. На сегодня они малы, а что касается техники, то люди не умирали бы, если бы она творила чудеса, а это, увы, невозможно, больше я сказать ничего не могу.

Понуря голову, я вернулся в соседнюю палату, где лежала Вика, и где мне разрешили переночевать. Я подошел к перегородке, которая разделяла нас, и не верил, что еще недавно, она весело смеялась, радовалась жизни, и мы вместе ходили по магазину и выбирали игрушки для Саши. И вдруг в одночасье все это изменилось. Она лежала, погруженная в специальный питательный раствор и куча шлангов соединяли её с внешним миром. Аппараты двигались сверху и сбоку, проводя различные процедуры, анализы, но всё это было бессильно против слова смерть, которая медленно вползала в её палату и словно в фильмах ужасов, один за другим, отключала их, делая всю работу бесполезной.

Развязка наступила в полночь. Вика умерла, не приходя в сознание, так и не попрощавшись со мной. Я понял это в тот момент, когда загорелись красные лампочки и несколько врачей, дежуривших в секции, где она лежала, отключили аппаратуру.

Моему горю не была предела. Потерять за несколько дней сына, а потом жену, которую я безмерно любил, которая была для меня самым светлым, самым желанным созданием вселенной, было выше моих сил. Я упал на колени и, хотя кругом меня бегали врачи, сестры и просто посторонние люди, не просто плакал, а выл от горя. Мне было все равно, что подумают обо мне окружающие, ибо мир для меня перестал существовать.