Владимир Поселягин - Крыс-1.

Парни громко разговаривали, обсуждая сегодняшний день, такой неожиданный круговорот в нашей жизни, многие ещё не отошли от впечатлений, вот на них и сказывалось. Я же стиснутый с обеих сторон с сидором на коленях стал подрёмывать, не участвуя в этих детских играх, хотя все тут были старше меня, погодка ни одного не было. Всё же до трассы мы не успели доехать, вернее успели, только поднялись на насыпь и выехали на посыпанную щебёнкой дорогу, как нас нагнала «эмка» из школы и, сигналя, заставила колонну остановиться. Я уже понял, кто был внутри, так что когда капитан с разъярённым видом выбрался из салона, встал, чтобы он меня видел. Тот подскочил, но не стал распускать руки, да и забираться в кузов тоже, но в течении десяти минут вербально объяснял, что он со мной может сделать и хочет, напоследок добавив:

- Всё, это война, - рявкнул он, закончив выпускать пар, и направился к машине.

Бывшие курсанты и сопровождение, с большим удивлением наблюдали за всеми действиями капитана, обычно он был куда более выдержанным, а тут такое устроил. Правда и я был вполне бойким, и острым на язык, моментально реагируя, особенно в таких вот ситуациях.

- Хорошо, война так война. Вы только Артём Гитлирович не забудьте будильник на четыре утра поставить.

Тот аж споткнулся, но даже не обернулся, сел в машину и громко хлопнул дверь. «Эмка» развернулась и, спустившись дороги, покатила обратно в часть.

- Ну ты дал, - покачал головой один из сидевших рядом новоиспеченных командиров. – Он сейчас мог тебе врезать, и был бы прав.

- Да достал уже, - поморщился я. – Да и хлопнуть дверью перед уходом за все его издевательства хотелось. А набить морду… Ну это если я только на земле кататься от смеха буду в его попытках. Всё же первый разряд по самбо. Зря, что ли я ротным инструктором по рукопашному бою был?

- Да, бить самбиста, это не осмотрительно, может повредить здоровью, - согласился другой курсант и засмеялся.

Это сняло напряжение, повисшее над кузовом нашей машины. Все стали обсуждать случившееся, пока колонна двигалась дальше, после чего уже перейдя на анекдоты. Я смеялся со всеми, хотя слышал много бородатых, ввернув парочку своих, их тут ещё не слышали, но встретили с восторгом. Как ни странно, но я был счастлив, свалил от недруга, который до сих пор не понятно за что на меня взъелся, ну и ждал новых приключений.

Было часов пять вечера, когда мы въехали на территорию Москвы и направились к управлению. Там нас задержали почти на два часа, оформляя всё что положено. Конечно, в пехотных училищах сразу на месте получали назначение, вот в нашей службе было немного не так. После того позорного отступления в прошлом году, когда многие архивы республиканских управлений были потеряны, поступил приказ всегда проходить регистрацию новым сотрудникам. Ну у нас-то ладно, наши личные дела привёз старший колонны, после чего они поступали в архив, но перед этим всё нужно было оформить, чем в управлении и занимались.

- Юго-Западный фронт? – озадаченно спросил я у сотрудника, что выдавал мне направление.

- Верно, отдельный танковый корпус, особый отдел. Как дальше вами распорядиться, решат на месте. Свободны.

Покинув кабинет, и убрав направление со всеми положенными проездными, талонами на питание и проживания в карман френча, я основательно выругался. Искренне и с чувством. Что ждёт этот фронт, я знал, всё же успел подготовиться перед уходом. Харьковское сражение и поражение, фронт до Сталинграда будут гнать, да и там не самое приятное место. Ох и жесть. Интересно это назначение Нелюдимов устроил, и если он, то как понял о провале наступления, раз решил туда меня сунуть?

- Ты чего? - удивился один из знакомых курсантов, он в другой роте учился. Он только что вышел из соседнего кабинета вот и выслушал вырвавшиеся у меня слова.

- Да так, в дыру заслали.

- Бывает. Меня в особый отдел резервной армии, дальше распределят. У них нехватка личного состава особых отделов шестьдесят процентов.

- Повезло, - рассеяно ответил я, после чего пожав ему руку, направился к выходу.

Все документы у меня были тут, участвовать в прощании и посещать питейное заведение как решила большая часть выпускников не собирался. Чем быстрее прибуду на место, тем быстрее освоюсь. Пройдя в гардероб, я забрал свою шинель и сидор, проверив мои ли они, метки были, значит мои. Сначала я заглянул к местному интенданту, отдав ему талоны на питание, получив сухпай на неделю, как раз новый сидор и пригодился. Потом покинув здание управления, и попрощавшись с двумя знакомыми выпускниками, которые курили чуть в стороне, быстрым шагом направился прочь с площади. Мне повезло поймать такси, большой редкостью в военное время в Москве его встретить, и добрался до железнодорожного вокзала. Мне нужен был киевский, туда я и прибыл.

У меня была мысль задержаться в Москве на сутки, возможно на двое и осмотреть окрестности у деревни, которая в будущем станет селом и в котором я куплю дом. Поискать хотел портал, раз раньше у меня это не получилось. Но тут вставала проблема, интерес конечно был, но и времени мне выдали мало для прибытия в часть. Туда включили время и на форс-мажор. В общем, пока не горит, когда посвободнее буду, там уже видно будет.

На месте зайдя к военному представителю на станции, я через него выбил место на ближайшем военном эшелоне, что отходил в три часа ночи. Время пока было, семь часов до отправления, поэтому поправив лямки висевшего на правом плече сидора, я подумал и направился в буфет. Там посижу, подожду, пока не начнётся погрузка, эшелон был грузовой, всего с двумя теплушками, предназначенными для перевозки людей. Как мне пояснили, они сразу после угольного тендера паровоза прицеплены были.

Когда пробило три, я уже был на нужных путях, и вместе со многими командирами, кто так же получил назначение, поднялся в одну из теплушек, успев занять неплохое место на верхних нарах и подложив под голову сидоры почти сразу уснул, уже не чувствуя как состав покинув столицу увозил меня на фронт.

Проснулся я сам, хорошо выспавшийся и почти бодрым. Спрыгнув с нар, я выглянул в открытую дверь и определил, что мы стоим на какой-то станции, другие пассажиры видимо за кипятком побежали. Спрыгнув на насыпь, я отошёл к постройкам и, справив нужду, вернулся обратно. Подойдя к буржуйке, где сидел добровольный дежурный, что всю ночь подкидывал полешек, я стал греть руки и спросил:

- Давно стоим?

Тот обернулся и я с удивлением узнал в нём одного из бойцов конвойной роты, Сергея Уфимцева. Только теперь у него петлицы были не пустыми. А имели по два эмалевых треугольника и эмблемы, показывающие, что он продолжает служить в нашей конторе.

- Ромка, - радостно улыбнулся тот, а заметив в петлицах моей шинели кубари, удивлённо распахнул глаза. - Товарищ младший лейтенант?