Гиорги Квернадзе - Хроники реалий / Том 4

— Полное уничтожение культуры и власти? Это ведь и есть порабощение! Зачем вам это надо? Вам нужны люди на рудниках?

— Ох, ну почему, когда речь заходит о инопланетных вторжениях, младшие расы сразу вспоминают сюжеты из глупых фантастических фильмов? — пожаловался я на очередную классическую тему. — Нет, нам не нужны рабочие-рабы.

— Тогда…

— И нет, мы не будем ставить на вас опыты, перерабатывать в пищу, заражать паразитами, забирать тела для "одевания", отправлять на войну в качестве пушечного мяса, колонизировать планету или перерабатывать её на ресурсы! — вывалил я другие классические варианты, которые пришли в голову.

Она замолчала.

— Что такое? Я обломал именно то, что пришло тебе в голову? Ох, ладно, растеряшка. Перехожу к сути, а то мы и так уже заболтались. Ты показала отличные навыки взрывного дела и ведения боя. В будущем при перестройке талантливые люди нам будут очень нужны. Поэтому я и пришёл, посмотреть, что ты из себя представляешь.

— Я правильно поняла? Вы хотите, чтобы я была работала на вас, когда вы будете устанавливать новый мировой порядок? Вы меня за дуру держите?! Я должна поверить, что силы инопланетного вторжения будут предлагать работу такой мелкой сошке, как я?!

— Лера, тут дело в другом. — прервал её старик. — Они действуют не как государственная сила, а как самостоятельное наёмное подразделение, которому дали задание. А то, как оно будет выполнено и что они при этом предпримут, уже их дело. Так что тут речь о предложении от частного лица, а не от общей силы.

— Дядь… выражайся попроще.

— Короче, тебе работу предлагает именно этот парень перед тобой, а не инопланетное общество в целом.

— Точнее сказать, не я, а наша группа, но суть примерно та же. — поправил его я.

— Даже если так… в мире есть и более талантливые люди, с которыми будет меньше возни, чем со мной. Какой смысл?

— Ну, во-первых, таких людей ещё надо найти, а ты со своей группой себя уже зарекомендовали. — взяла слово Хейби. — А во-вторых, нашего любителя переодеваний прям вымораживает от мысли, что ту, которая устроила такой головняк одной из самых могущественных сил нашей галактики, не почитают как героя, а хотят слить, как какой-то мусор-ня!

— Хейби.

— Нясь?

— Вкусняшки отберу.

— Всё, молчу, молчу.

— Л…ладно… если тут личный интерес, то уже можно поверить… но вы предлагаете мне идти против своей страны… даже больше, против своей планеты! Это предательство по отношению к человечеству! Неужели вы на это согласились?! — обратилась она к своим.

— Лера, тут не всё так просто…

— Предательство, ха! — перебил я их. — Послушай, что я тебе скажу, Лераниэль…

— ЛераИнель! — поправила она меня.

— Лераин… ни… блин, ещё одна Эзекьель нашлась! Короче, будешь Лерой. Так вот! Нельзя предать тех, кто тебя тупо бросил. Осмотрись! Глянь, где ты находишься! Скажи, каково это, когда твой враг не внешние чужаки, а свои вышестоящие? Всё ещё думаешь, что нынешняя ситуация — результат твоих ошибок? Глянь на это!

Я выложил перед ней ещё три бумаги.

Ещё три документа на расстрел с другими именами.

— Не только тебя собирались в расход пустить по возвращению, а всех четверых! Уж не знаю, кому вы там умудрились насолить всей компашкой, но результат перед тобой.

—…

— Заодно на меня глянь. Мне, враждебному пришельцу, суток не понадобилось, чтобы подкупить продажных людишек и внедриться в самое сердце ваших, якобы, защитных сил! Ты обратила внимание, что за нами никто не следит? Мне даже внутреннюю охрану ничего не стоило подкупить и заставить их свалить на полчаса. Я даже могу пристрелить тут тебя и мне ничего не будет. Даже больше, за мной приберут и запишут, что ты сама застрелилась. А откуда в изоляторе мог взяться пистолет, никто не спросит. И знаешь, сколько мне это стоило? Сорок тысяч роксов! Примерно две зарплаты! Вот за сколько я, практически, купил твою жизнь.

— …

Она только открывает рот и ничего не произносит. В ней сейчас борются между собой здравый смысл и страх перед неизведанным. Нужен добивающий штрих.

— Хорошо. Если ты до сих пор сомневаешься, посмотрим, что ты скажешь завтра на расстреле. — сказал я, собирая все бумаги со стола.

— Парень, погоди! Мы сделаем всё, что попросишь, только вытащи её *щёлк*

Не дав им договорить, я выключил планшет и убрал его в папку. Затем включил маскировку и надел фуражку, вновь приняв вид местного офицера.

— Может на смертном одре до тебя дойдёт истина, от которой ты так стараешься отмахнуться. Ты лишь знай. Те, кому ты столько служила, не услышат тебя. А я услышу.

Затем я развернулся и вышел из изолятора, так и не услышав от неё ни слова.

Следующий день, зал трибунала.

Это обширное закрытое помещение с трибуной у одной стены и площадкой для расстрела со столбами у другой. В другой половине зала находятся сиденья за ограждением, будто это место для спектакля. За трибуной с гербом Рокленсии сидят трое судий мужчин. На зрительских местах ещё с десяток офицеров, по краям зала стоят 30 вооружённых солдат, а к столбам на площадке только что привязали 7 человек. Пять мужчин и двух девушек, включая Леру. А столбов больше, чем подсудимых. Не все "ожидаемые" сюда добрались.

Закончив приготовления слово взял судья, что сидел по центру.

— Тишина в зале! Начинаем процесс по делу о измене! В следствии последних кровопролитных событий, имевших место быть на границах нашего государства, было решено провести расследование, которое выявило наличие враждебных действий со стороны подсудимых, что привело к многочисленным потерям среди наших военных сил. В связи с предоставленными неопровержимыми доказательствами вины, трибунал постановляет: приговорить всех присутствующих к немедленному расстрелу! Решение трибунала довести до сведения всех военных инстанций Рокленсии. Приговор датирован сегодняшним числом, 13 ноября 1260 года.

…Не понял, это что, всё?! Ни свидетелей, ни предъявления доказательств, ни зачитывания самих враждебных действий? Даже имён подсудимых не назвал. Я, конечно, понимаю, что тут просто на убой привели народ, но могли же сделать всё более цивильно.

— Есть кому что сказать напоследок?

Подсудимые молчали. Они стояли с обречённым видом, понимая, что никакие слова ничего не изменят.

—…Вы нас предали… — послышался приглушённый одинокий голос.

— По громче, пожалуйста.

— ВЫ ВСЕХ НАС ПРЕДАЛИ! — закричала на весь зал Лера. — Мы верно служили своей стране, и это ваша благодарность?! Лживые твари, прикрывающие свои грязные делишки кровью верных солдат! И вы ещё смеете нас судить?!

— Подсудимая Миран! — перебил он её. — За нанесение оскорбления военному трибуналу, ваша семья и близкие… ах да… у вас нет ни семьи, ни близких. В таком случае, так и быть, трибунал прощает вам вашу выходку.