Василий Щепетнёв - Переигровка - 2. Выбор Пути

Помещение редакции, прямо скажу, не потрясало. У нашей молодежки и помещений, и сотрудников в десять раз больше. И тираж тоже в десять раз больше. Или в двадцать. Трудно коммунистической газете в капиталистической стране.

Но нам обрадовались. Все четверо сотрудников газеты. Очень. Особенно когда Антон достал из портфеля сверток с бутербродами (куплены в Вене) и бутылку «Столичной» (привезена из Москвы). Пока очищали стол от бумаг, у меня успели взять интервью (о турнире, о моих надеждах, о положении шахматистов в СССР, ведь и о спорте, и о шахматах «Фольксштимме» тоже пишет, а как же!) и сфотографировать с газетой в руках, так, чтобы был виден заголовок. И порадовали: Венский шахматный конгресс будет проходить в Доме Железнодорожника, принадлежащем австрийскому профсоюзу работников железнодорожного транспорта. Сговорились они, что ли? Но примета хорошая.

И с остальными тоже провели коротенькую беседу-интервью под карандаш. О советской прессе, о советской жизни, о советской молодежи. Потом выпили водку (ни я, ни девушки не пили, что было воспринято с пониманием, переходящим в воодушевление, да и Антон тяпнул крохотную рюмочку, граммов десять, остальное — хозяева, по чарке на человека и вышло), съели бутерброды, и расстались с чувством усилившегося взаимопонимания. Ах, вот ещё: мы подписались на газету. На месяц. С доставкой в гостиницу. Я выиграл спор. Ольга считала, что подписку нам просто подарят, я — что возьмут деньги до последнего гроша. Взяли, конечно. Капиталистическое окружение, оно способствует…

Кстати, о грошах. В австрийском шиллинге сто грошей, за немецкую марку дают семь с половиной шиллингов. Такова реальность. И с ней следует считаться.

Доехав до Немецкого Банка, мы такси отпустили. Пошли за валютой. У меня на счету пять тысяч марок, приз за победу над Кересом. Свободный от налогов — налоги за меня уплатил оргкомитет того матча. Я взял часть наличностью, в шиллингах, на первоначальные расходы, поскольку рублей нам в Союзе поменяли маловато. Ну совсем маловато. А везти рубли через границу я не стал. Австрия не Финляндия, спрос на рубли тут невелик. А риск велик.

Из полученных средств раздал команде соразмерно, чтобы можно было поддержать марку советского человека. В пределах «экономь, но не дури».

Дошли до отеля «Штефания», уже ногами, ориентируясь по карте и расспрашивая по дороге. Шли, как и положено советским людям в капиталистической стране, вчетвером. Ну, не то, чтобы положено — рекомендовано. Теория взаимного присмотра. Четверых и обидеть трудно, и запугать, и обмануть, и вообще, вчетвером по незнакомому городу идти куда веселее, чем одному. И, конечно, в окружении товарищей-комсомольцев семь раз подумаешь, прежде чем сделать какую-нибудь глупость. Подумаешь — да и не сделаешь. Правда, в отличие от многих наших туристов, язык мы знали. Учили в школе, Антон продолжает в институте, и все мы последние месяцы часто ходили в интернациональный молодежный клуб нашего чернозёмского университета, где практиковали разговорный немецкий: в университете немало восточных немцев. Так что не потеряемся, конечно. Но вчетвером не потеряемся и подавно.

В отеле «Штефания» располагался штаб турнира. Будь я один, то в «Штефании» и остановился б, но вчетвером выходило накладно. Ещё рано нам останавливаться в таких отелях. Да и не по-советски будет — в хоромах. Нам что попроще… «Сойку» подавай!

Встретился с организаторами, доложился, что вот-де прибыл, оставил координаты для экстренной связи, уточнил место и время жеребьевки. Сегодня вечером в семнадцать тридцать в Доме железнодорожников! А где это? Рапид-клуб — десять минут по Таборштрассе. Пропустить невозможно!

Я попросил, чтобы все призовые, если они мне достанутся, были переведены на мой счет в Немецком банке. Выслушали спокойно и заверили, что так и сделают: серьёзное отношение к деньгам здесь приветствуется.

До жеребьевки время ещё было. Конец февраля в Вене — как конец марта в Чернозёмске. Прохладно, но не морозно. И днём, и ночью плюс, пусть и небольшой. И мы решили погулять, а для начала пообедать: аэрофлотовский завтрак стал вспоминаться с завистью, а это показатель голода.

— На главных улицах в рестораны ходят только туристы! — сказал я с бывалым видом.

— А мы кто? — спросила Лиса.

— Участники соревнований всеевропейского уровня! — и мы свернули на улицу поскромнее, нашли кафе, с виду обыкновенное. «Balduin». По названию — студенческое.

Мы не ошиблись. Обедали там именно студенты, студентов ни с кем не спутаешь. Мы тоже студенты, так что всё вышло очень демократично.

— А ведь здесь неподалеку располагается Коммунистическая Молодежь Австрии, — сказала, глядя на карту, Лиса.

— Так вот прямо вся коммунистическая молодежь и располагается?

— Центральная штаб-квартира.

— Погоди, погоди, — охладил я пыл Надежды. — Нужна артподготовка. Пусть сначала выйдет «Фольксштимме» со статьей о нас. И начнется турнир. Тогда и пойдешь. Вместе пойдем. Всеми. С водкой. За болельщиками. Ведь нам нужны болельщики, не так ли?

На этот раз в качестве сувениров каждый захватил по две бутылки «Столичной». Итого — восемь бутылок. Одну уже израсходовали, надеюсь, дельно.

Мы погуляли по Вене, но немного. Вечерело. И пора было на жеребьевку в Дом Железнодорожника.

Прошло всё тоже демократично, почти как в кафе. Мне достался восьмой номер, что означало: я начинаю турнир белыми, завтра играю с девятым номером, немецким международным мастером Шмидтом.

Быть по сему!

Турнир «Венский шахматный конгресс», несмотря на звучное название, был турниром не самым знаменитым. Не первого десятка. Некогда Вена была одной из шахматных столиц. Но в период аншлюса многие шахматисты бежали, а многие не успели. Из оставшихся немало шахматистов запятнали себя сотрудничеством с нацистами. Сейчас-то шахматы возрождаются, но до прежнего величия пока далеко. Посылая меня, в спорткомитете сказали, что поскольку международного звания у меня никакого нет, и этот турнир — высокая награда. Будут новые успехи — будут и новые турниры.

Международного звания у меня и в самом деле нет. Пока. Турниры в Туле и Омске были домашними, вне ФИДЕ, и потому у меня нет международного рейтинга. Матч с Кересом был частным, и тоже вне всемирной шахматной федерации. Вот и отсутствует у меня рейтинг. Для его получения нужно сыграть минимум двадцать партий в обсчитываемых турнирах. На чемпионате СССР я сыграл семнадцать. Трех партий не хватило. За победу мне присвоили звание гроссмейстера СССР — по положению о чемпионате. Но для звания международного мастера — или международного гроссмейстера — мне следует набрать два балла в турнирах соответствующей категории. Хорошая новость: первенство СССР хоть и внутренний турнир, но число принимавших в нём участие международных мастеров и гроссмейстеров дало ему внушительную категорию, и потому моя победа принесла мне первый гроссмейстерский балл. Новость посерьезнее: для получения второго гроссмейстерского балла в Вене мне нужно только победить, и победить с отличным результатом.