Прекрасный Старый Мир

Тем временем леший клешни свои в недра саквояжа запустил, часть бумаг отсортировал, прибрав к рукам, часть же оставил, замкнув саквояж.

— В сейфе нумера побудет, — пояснил он на мой вопросительный взгляд. — Негоже, в общем, но в ситуации с Новоградом — приемлемо. Да и не брал я ничего, высокой секретности полагающего.

— А не скажете, ли, Добродум Аполлонович, — решил уточнить я, а после снисходительного кивка, продолжил. — Должóн же быть протокол, встреча гостей посольских, грамот всучение.

— Ну, положим, вручение, — хмыкнул леший. — Хотя, ваша трактовка, в ряде случаев, более соответствует реалиям, — таки признал он мои достоинства. — Но в рамках нашей миссии, да и давних добрых отношений, протокол сокращён. О полдень сегодня соберутся послы от Полисов Гардарики, хозяевам Полиса отдадут грамоты купно. А там и совещание начнётся, от протокола с отхождениями, в силу ряда причин, — промолвил он.

— Например? — заинтересовался я.

— Ну, например, помощников и секретарей, как полагает протокол, на нём не будет, — оскалился злонравный Добродум. — Вообще, мы скорее будем вырабатывать общую позицию и определять состав посольства к бриттам. Не всем же двум сотням ехать, много чести островитянам будет, — хмыкнул он. — А так, десяток послов отберём, часть Полисов свой голос передадут, да и разъедутся все послы, кроме оной десятки.

— То есть и мы можем уже завтра вернуться? — уточнил я.

— Маловероятно, — отрезал злонравный Добродум, растоптав во мне веру в демократию. — Но вам дело найдётся. Хоть не при мне будете, Ормонд Володимирович, в гостином дворе обретаясь, но корреспонденция моя на вас. А она будет, — гадски улыбнулся он.

— Ясно, благодарю, я спать, — намылился было я.

— Стоять, — уронил Добродум. — В одиннадцать пополудни чтоб были, у меня, — уточнил он. — То, что вас до совещания не допустят, факта сопровождения, до поры, не отменяет. Так что готовьтесь, — посулил сей коварный тип.

И на хрена он вообще меня брал, лениво рассуждал я уже в своём нумере. Судя по небрежению протоколом, тут намечаются посиделки старых друзей (или врагов, но старых и проверенных, соседей, в общем). С другой стороны, вроде бы секретарь — аксессуар приличный, то есть оным, в моей роже, Добродум козырнёт, как и прочие послы, а потом пошлют далече. И, кстати, даже неплохо, прикинул я. Смогу эфирным штудиям предаться, прискорбно подзапущенным. И непременно в обуви поваляюсь на всех лежанках лешего, возникла мысль, по здравому размышлению признанная здравой.

К одиннадцати я был вымыт, побрит и готов, проникая в обитель Лешего. Сей коварный тип также был готов, а вместо поездки (как выяснилось, совещание послов будет проходить в аудиториуме всё того же гостиного двора), озадачил меня, помимо разбора корреспонденции, иными трудами и заботами.

— Итак, Ормонд Володимирович, есть вероятность, что до отбытия мы и не увидимся, — вещал он. — Может, и заскочу в нумер, но тут как пойдёт, — пожевал губами он. — Так что, ваша задача — разбор корреспонденции до моего прибытия и ответ на не требующую моего внимания, а также подготовки внимания заслуживающего, — на что я кивал в стиле “угу-угу”. — Однако ж, посыльный с почтой посольской прибывать будет ежедневно, так что делами вы отягощены не будете. А погуляйте-ка вы по Новограду, — коварно оскалился он.

— Ещё чего, — буркнул я. — У меня дел и без дурацких прогулок невпроворот. Занятия, подготовка…

— А вы прогуляйтесь, — с змейской лыбой гадствовал леший. — А в Вильно извольте предоставить мне отчёт, по наблюдениям за Полисом Новоградом. Жители, экономика, прочие моменты. Считайте это поручением, ваших прямых обязанностей касаемым.

— Как изволите, — буркнул я тоном, желающим собеседнику провалиться в инферну какую.

А он ещё и лыбился, леший гадкий. Впрочем, мысленно вздохнул я, деваться некуда, “срок испытательский”, да и задание, судя по всему, проверочное. Но ведь непременно, по всем канонам и поконам, гадость учинится какая! И пока леший будет предаваться разгульным переговорам, я в неприятности какие вляпаюсь. Хм, а может, а ну к бесу прогулки эти? Ежели подумать, поручение есть “собрать обзорную информацию”. А на кой мне, извиняюсь, болт, таскаться по городишке этому, когда можно сию информацию собрать, аборигенов подкупив? Не как шпиёнов, ни в коем разе. Как собеседников-собутыльников, гостя инополисного просвещающих.

Так, наверное, и сделаю. Правда, с алкоголем отношения мои пребывают на уровне шапочного знакомства, с закономерными последствиями. Притом, “приучаться” к нему я желанием не горю: немного, в должной ситуации, альбо в кофий и чай, для вкуса, я только за. Но пьянствовать желанием точно не горю, да и негоже это одарённому, молодому особенно. Ну, впрочем, есть средства народные, с опьянением бороться могущие, припомнил я. В общем, попробую, да посмотрим, как пойдёт.

Тем временем “сроки подошли”, соответственно, мы с Добродумом спустились аж на этаж ниже, к аудиториуму, в данном конкретном случае — конференц-залу гостиного двора. Пред несколькими высокими двустворчатыми дверями было изрядно “посольно” и “секретарно”, то бишь копошились оные послы пред дверями, демонстрировали служителям бумаги, да и проходили в залу.

Собственно, так же поступил и Добродум: продемонстрировал служителю верительные грамоты, даже не передавая, на что тот поклонился и зашуршал в своих бумагах. После чего леший погрузил оные грамоты в недра моего саквояжа, снисходительно кивнул моей персоне и скрылся в аудиториуме.

Я, пожелав ему мысленно всяческого, в первую очередь — лютого, облома с сегодняшним возвращением в Вильно, отошел в сторонку. Благо, в преддверье аудиториума были даже банкетки для ожидающих, коими я, впрочем, не воспользовался, встав и подпирая барельеф в виде дорической колонны.

Посольская братия продолжала свои подпрыгивания и копошения, а я, от нечего делать, мысленно проверил, что у меня и как, не менее мысленно наткнулся на “цербик”, карманный эфирострел. И сие натыкание навело на меня на думы о “боевых одарённых”, точнее боевого аспекта применения эфирного оперирования. Не ныне, так как сейчас одарённые более операторы техники и аккумуляторы, в одном флаконе. А ранее, в исторической перспективе.

И выходила, как я и ранее выводил, этакая картина, что одарённые заняли нишу средневекового рыцарства. Сиречь подготовленных бойцов, вес которых сводился к нескольким десяткам простых “милитантов”. Более того, атакующий потенциал одарённого, пользующегося “сырым эфиром”, довольно высок, а вот оборонительный как раз наоборот.

Ходили легенды о всяческих “тайных монастырях”, в основном азиятского толка, выходцы из которых овладевали эфиром до таких степеней, то могли остановить на десятках метрах рой стрел и аж повернуть их против выпустивших.