Коллектив авторов - Приход № 1 (декабрь 2013). Введение во Храм

И среди добрых вещей, замечу, что одна из замечательных инициатив нашего все еще «нового» Патриарха Кирилла – это создание постоянного действующего прото-парламента, Межсоборного присутствия. Такое было только однажды, это период 1915–17 годов, когда готовился Собор, и работали такие комиссии, которые готовили будущие решения Великого собора. Сейчас же решено сделать эту практику постоянной, чтобы подготовку к Собору вел не узкий круг аппаратчиков, бюрократов, а чтобы была публичная дискуссия. Проекты документов выкладываются в Сеть, участникам Собора дают пароли, есть обсуждение и в открытом режиме, и в закрытом режиме. Это серьезно, когда уже не пять человек, а двести человек участвуют в вопросах Церкви.

Александр Братерский, журналист «Газеты. Ру»

«Внезапно старший взялся за мой крестик. У меня помутнело в глазах. Это отдать я не мог. И не в Боге тут было дело. Как бы память о моей родине был для меня он – серебряный, довольно крупный крест с синей облупившейся кое-где эмалью. «Онли вис май лайф!» – быстро и тихо сказал я по-английски. И закрыл крест рукой. «Это символ моей религии и моей родины», – добавил я. Парень убрал руку».

Эти строчки взяты мной не из самой благочинной книги, а наоборот из хулиганской и даже отвратительной для многих книги Эдуарда Лимонова «Это я – Эдичка». Однако именно эти строки я вспоминаю, когда дотрагиваюсь до нательного крестика у себя на шее.

Для меня дело, конечно, в Боге да и для героя тоже, недаром он говорит это символ «моей религии». Нательный крестик – это единственное, что никогда не дашь отнять, может, только с собственной жизнью. Такое отношение к вере, а себя я считаю верующим хотя и невоцерковленным человеком, сформировалось во мне наверно лет десять назад.

Я был крещен в детстве, крещен неосознанно для себя, но сейчас понимаю, что это крещение было моим спасением. Мне также радостно, что я, обычный советский мальчик, был крещен своими бабушками именно в православной вере, которая мне кажется неотъемлемой частью русской духовности, русской истории и русской культуры. Я не всегда соблюдаю посты и знаю мало молитв, но я знаю что церковь не отвергнет меня, ведь это «Наша Церковь».

Думая об этом, даже нельзя представить себе, какой была бы Россия без своих величественных церквей, проповедей Серафима Саровского и Сергия Радонежского, иконописца Феофана Грека. Странным образом, но именно участившиеся в последнее время нападки на церковь заставляют меня, «условного либерала», броситься на ее защиту, как тот самый Эдичка, герой нью-йорского дна, крещенный в православной церкви под именем Петр, спасает свой крест и себя от грабителей.

Я знаю, что часть этих нападок имеют под собой основание, что те, кто критикует разъезжающих в дорогих авто священнослужителей с золотыми крестами и близких к власти иерархов, возможно, желает Русской церкви добра. Но есть и те, кто, используя проблемы церкви, метит в веру и в православие. Упаси Бог, я не какой-нибудь охранитель в майке «Православие или смерть», однако, я понимаю что за нападками на православие стоят нападки на русскую культуру. «Веру чужую не тронь» – эти слова Чапаева из одноименной книги Фурманова даже в советское время поражали меня своей правильностью, хотя сказаны они, вроде как, атеистом.

Церковь не как условный институт близкий к власти, а церковь народная, простая с ее сельскими батюшками, подвижниками, с ее мудрыми пастырями – это единственная «духовная скрепа», на которой держится русское общество. Все остальное – скрепки обычные, канцелярские, которые разлетятся при первом же дуновении ветра. В церковь мы, верующие, спешим за прощением, милостью, советом, последней надеждой. В ней на службе стоят и либералы, и консерваторы, сторонники Путина и Навального, панки и рэперы, рокеры и балетные танцоры. Она всех равняет, всех утешает.

Церковь дисциплинирует: на моих глазах в одном из районов священник сделал замечание рвущему цветы на клумбе парню. Тот застыдился, а милиционера бы послал на три буквы. И хорошо, что ряса священника у нас для многих, как форма милиционера.

При этом я понимаю, что защита православия и веры от нападок это не значит сделать из православия государственную религию, как предлагает депутат Госдумы Елена Мизулина. Конституция – это светская власть государства, а вера – это власть Бога, и здесь не надо смешивать. Другое дело, что православие может стать не государственной, но общественной верой – цементом нашего общества, нашей культуры, нашей мудрости. Я верю, что это произойдет, когда в нашей жизни утвердятся все эти принципы, которые мы часто, но порой бездумно, повторяем в молитвах.

Пока же этого не происходит: сколько ни проповедуй с плазменных экранов на улицах, люди не будут верить в силу церкви, потому что она пока не является для них народным социальным институтом – она часто не с народом и его горестями, а с властью, которая выступает не с самыми христианскими инициативами. Задача церкви сегодня, как мне кажется, укреплять нас в вере и вдохновлять на благие дела.

Подвижничество, работа, труд во благо близких, страны, помощь старикам, спортивные победы, новые храмы, больницы, школы, староприимные дома, воскресные школы и церковные университеты, где будут учить не только церковные каноны, но и экономику – во всем этом будет свое православное начало. Вы скажете, что экономика не имеет никакого отношения к вере? Формально, конечно, нет, но верующий экономист не допустит «процветания любой ценой», а будет искать иные возможности. И тогда священник на «мерседесе» перестанет восприниматься как символ России, у нее будут совсем другие символы.

Фрагмент двухтомника «История России. XX век» под редакцией профессора Андрея Борисовича Зубова

Начало XX века стало для Православной Российской Церкви временем исключительным: именно тогда, впервые за Синодальный период, были практически поставлены вопросы о созыве Поместного Собора и изменении структуры высшего церковного управления. Главными центрами, откуда слышались голоса о необходимости реформ, были духовные академии – Московская, Казанская и Санкт-Петербургская.

Известный публицист, в прошлом – революционер-народоволец Лев Тихомиров в декабре 1902 г. в «Московских ведомостях» опубликовал большую работу под названием «Запросы жизни и наше церковное управление». В этой статье говорилось о необходимости «восстановить нарушенный Петром Великим строй церковного управления», что «учреждения 1721 года вышли неудачными» хотя, «принципиально и не исказили государственно-церковных отношений». Работа Тихомирова в 1903 г. вышла отдельной брошюрой и была представлена на Высочайшее Имя. По требованию Николая II митрополит Петербургский Антоний (Вадковский) в марте 1903 г. написал ему отзыв о статье Тихомирова.