Александр Кушнир - Nautilus Pompilius

Вспоминает Могилевский:

Электрической программе всегда предшествует достаточно громоздкая подготовка. А нам хотелось быть более мобильными и более подвижными. Мы занялись акустикой с гораздо большим азартом и интересом в сравнении с тем настроением, с которым мы возились с “Крыльями”.

Музыканты ощущали необыкновенный прилив сил, репетируя старые вещи. Похоже, они наконец-то осознали, что можно достаточно свободно относиться к материалу и нет никакой необходимости с серьезными лицами “мочить мейнстрим”.

Вспоминает Коля Петров:

Было очень легко работать. За первые четыре дня мы собрали двадцать песен, а за неделю их в общей сложности набралось около тридцати.

Вспоминает Копылов:

Все происходило на одном дыхании. Песни шли прямо пачками, одна за другой, особенно старые.

Небывалый душевный подъем ощущал Алик Потапкин. Во-первых, для него от большинства песен веяло воспоминаниями той поры, когда он впервые пришел в группу. Во-вторых, именно на репетициях “Акустики” он впервые начал петь в “Наутилусе”.

Вспоминает Потапкин:

Мы репетировали “Падал теплый снег”, и во втором куплете хотелось, чтобы Слава пел на октаву выше. Когда он попробовал, оказалось, что петь так высоко ему сложновато. И тогда я сказал ему: “Если ты не против, давай я попробую”. На следующий день Бутусов предложил мне подпевать в унисон в припевах “Летучей мыши” и “Прогулок по воде”.

К концу февраля программа была готова. В связи с тем, что уже изначально были запланированы ее видео– и аудиозапись, организационную часть подготовки решено было провести максимально тщательно. Специально для акустических концертов были приобретены новые инструменты – бонги, каубеллы, лайнбеллы, шейкер и маракасы. Гоге был куплен акустический бас, Славе – очень дорогой, с великолепным звуком белый “Fender”. Отдельная реставрационная работа была произведена с роялем – был вызван мастер, который к началу концертов практически идеально отстроил его звучание.

За несколько дней до начала акции по Москве поползли разговоры, что “Наутилус” находится в отличной форме и готовится устроить в Горбушке нечто грандиозное. Билеты таяли на глазах. Сами музыканты были настолько уверены в успехе, что, составляя порядок песен, разделили плей-лист на три части: основная, песни на бис и песни “на супербис”. Как правило, раньше о песнях “на супербис” никто не заикался.

Масло в огонь новому отношению к жизни подлил приезд из Праги брызжущего энергией Кормильцева. После презентации “Крыльев” он в течение нескольких месяцев жил в Чехии, писал тексты для новой программы и, по существу, вернулся из загранкомандировки другим человеком.

Накануне концерта Кормильцев сказал:

Там я писал стихи, чувствуя, как с меня сходит весь невроз, приобретенный в Москве за последние три года. У меня появились уверенность в собственных силах, необходимая жесткость, образность мышления. Я посетил в Праге кучу рок-концертов и постепенно начал “отмокать”. Вернувшись домой, я почувствовал себя как заколдованный и впервые поверил, что никакая сила здесь не сможет меня сокрушить. Впервые за много лет мне все стало по х...

Презентационные концерты программы “Акустика” состоялись 1, 2 и 3 марта в ДК Горбунова. Описать то, что творилось в эти дни в легендарной Горбушке, будет непросто. “Наутилус” выступал после очень тщательной настройки звука. Первое впечатление – будто группу держали взаперти несколько лет, не давали играть концерты, а сейчас наконец-то выпустили на сцену. От усталости предыдущих лет не осталось и следа. Идеальный звук, свет, аскетичный дизайн сцены, очень энергичная подача и правильная драматургия программы. Песни исполнялись в хронологическом порядке – добрая половина “Разлуки”, а затем – greatest hits из “Князя Тишины”, “Родившегося в эту ночь”, “Чужой земли”, “Титаника” и “Крыльев”. Сразу несколько песен в новых, более теплых аранжировках – с легко узнаваемыми реггей-интонациями, вставками босса-новы, кантри и латиноамериканскими ритмами. Парящий над переполненным залом саксофон. Девственно чисто звучащий рояль.

“Ален Делон” – практически на голом ритме с массовым пением зала и фортепианной концовкой из “Кармен” Бизе. “Рвать ткань” “Наутилус” сыграл с такой неподдельной страстью, что только за одну эту композицию заслужил отпущения половины былых грехов. В воздухе зависли ностальгические грезы и сентиментальное ретронастроение. Казалось, время внезапно остановило свой бег, недолго потопталось на месте, а затем неторопливо двинулось назад – обратно в восьмидесятые.

Бутусов – предельно отмобилизованный, в зрачках – жизнь и отражение огоньков из зала. Под лучами софитов выглядит так, словно на улице стоит 1988 год. Анонсирует “Ален Делон” как “одиозную песню про вред питья парфюмерных изделий”. Шутит и улыбается. Суетливые фотографы ползают где-то у ног в поисках оптимального ракурса.

Петров, пальцы которого бегают по грифу гитары с обезьяньей ловкостью. Все к месту, без ненужных затянутых соло и перетягивания одеяла на себя.

Ритм-секция словно движущийся строго по графику локомотив.

И, наконец, Могилевский – у человека то ли бенефис, то ли какие-то новые клапаны для дыхания открылись. Это его звездный час. Когда в “Тутанхамоне”, воткнув в себя тенор и сопрано-саксофоны, он играет восточную тему, кажется, что на сцене вот-вот появятся персидские слоны. В “Музыке на песке” и в “Рвать ткань” за три концерта ни одного одинаково сыгранного проигрыша. Очень много вдохновенной импровизации. Похоже, что у всех на виду человек рождается второй раз.

В ответ – фантастический прием зала. Дорожный менеджер “Наутилуса” Виктор Долгоселец накупил для зрелищности неоновых палочек, но при этом проявил разумную инициативу и приобрел в немалых количествах палочек с индийскими благовониями. В результате аромат в рокерском до мозга костей зале к середине первого концерта напоминал нечто среднее между буддийским храмом и растафарианским подвалом.

У сцены шло массовое и интенсивное рубилово. Торсида в угаре. Сопливые тинейджеры знают наизусть все слова – от “Праздника общей беды” и до “Ивана Человекова”. Никаких энергетических ям – партер ходит волнами, салонные дамы пляшут в бельэтаже. Журналисты вспоминают Черноголовку и Подольск. После ожидаемого супербиса гримерка ломится от гостей, комплиментов, поздравлений. “Агата”, “Браво”, Кинчев, Галанин... Это триумф.

Пономареву с огромным трудом удается обмануть поклонниц и вывезти Мастера не через служебный вход, а через технический проход, расположенный во дворе Дома культуры. Кормильцев в ответ на дежурный вопрос из серии “Ну как?” отвечает в диктофон: “No comments”.