Альберто Анджела - Глаза «Джоконды». Секреты «Моны Лизы»

Наконец, Карло Педретти, который сегодня считается крупнейшим специалистом по Леонардо да Винчи и всему, что связано с ним, назвал имя, которое переворачивает все наши представления о «Джоконде». Если он прав, личность женщины наконец-то установлена – ровно через пятьсот лет после создания картины.

Давайте выясним, в чем дело.

Рассказывает Альберто Анджела

Джованни Паоло Ломаццо в своем «Трактате об искусстве живописи» (1584) утверждает, что Леонардо выполнил два портрета «улыбающихся» женщин: одной была Джоконда, другой – Мона Лиза. О каких картинах он говорит? Одна – это «Джоконда», выставленная в Лувре, но что случилось с другой?

Как мы увидим, разобраться в этом непросто. Но было бы любопытно предположить, что вместо «Мона Лиза» нужно писать «Мона л’Иза», на ломбардский манер. Тогда речь может идти об Изабелле д’Эсте, которую Леонардо изображал, еще будучи молодым (см. тут ), в качестве благодарности за гостеприимство.

Конечно, это лишь одна гипотеза среди многих – но очень увлекательная.

До нас дошли сотни подготовительных рисунков к картинам Леонардо и оставленные им подробные записи о различных обстоятельствах его жизни, но нет ни одного эскиза к «Джоконде», ни одной заметки или даже упоминания о ней в записных книжках! Нет и контракта между исполнителем или заказчиков, расписок и так далее.

Мы знаем точно, благодаря многочисленным свидетельствам современников, лишь одно: автор «Джоконды» из Лувра – Леонардо. Когда Вазари собирал сведения для составления первого варианта своего монументального труда – «Жизнеописаний», – картины перед его глазами не было. «Джоконда» находилась в Фонтенбло, а Лиза Герардини (изображенная на портрете, если верить Вазари) была жива и проживала во Флоренции. Сейчас мы должны вернуться в 1517 год, когда состоялась встреча, важная для нашего расследования.

Леонардо, уже глубокий старик, живет во Франции, в Кло-Люсе, недалеко от королевского замка Амбуаз: Франциск I предоставил в его распоряжение небольшой усадебный дом. Там проходят последние годы его жизни; рядом с мастером – верный Мельци. Десятого октября Леонардо принимает у себя могущественного кардинала Луиджи Арагонского, который посетил Фландрию, чтобы отдать дань уважения королю Испании Карлу V, и теперь возвращается во Францию. Неаполитанец, находящийся в родстве с королевской фамилией, он известен в Риме тем, что ведет пышный образ жизни и заводит красивых любовниц. Сопровождавший кардинала секретарь Антонио де Беатис оставил в своем дневнике (см. ниже ) описание этой встречи: «В одной из этих стран мой господин встретился с мессером Леонардо да Винчи, флорентийцем, возрастом более семидесяти лет, превосходнейшим живописцем нашего времени. Он показал ему три картины».

На самом деле Леонардо было лишь шестьдесят пять, но важно то, что де Беатис говорит дальше о трех картинах: «Одна – портрет некой флорентийской дамы, сделанный с натуры по настоянию Джулиано Медичи Великолепного. Другая – изображение молодого Иоанна Крестителя, и третья – Мадонны с Младенцем на лоне святой Анны, все превосходнейшие» [48].

Попробуем упорядочить эту информацию. Какие картины имеются в виду?

Последние две – «Иоанн Креститель» и «Святая Анна», а первая, очевидно, «Джоконда». По свидетельству де Беатиса, который в тот день имел возможность побеседовать с художником, картину заказал не Франческо дель Джокондо для своей жены Лизы Герардини, как утверждает Вазари, а Джулиано Медичи, покровитель Леонардо во время его пребывания в Риме (1513–1516).

Поразительное известие, которое ставит под сомнение все казавшиеся истинными сведения о заказчике, личности изображенной женщины и дате создания картины. Но в таком случае кто эта женщина?

Как видите, несмотря на то что прошло более полутысячи лет, «Джоконда» стала предметом захватывающего расследования, подлинной детективной истории со свидетелями, документами, поиском следов. Через день кардинал с секретарем переезжают в замок Блуа на берегу Луары и видят там еще один портрет работы Леонардо.

Де Беатис пишет о нем так: «Картина маслом, изображающая некую ломбардскую даму, воистину красивую, но, по моему мнению, не настолько, как госпожа Галанда». Если считать бесспорным то, что «ломбардская дама» – это Лукреция Кривелли и речь идет о «Прекрасной Ферроньере» (см. тут ), кто такая «госпожа Галанда»?

Де Беатис имеет в виду знатную неаполитанку Изабеллу Галанди, отличавшуюся красотой. Но что именно хочет он сказать? Сравнивает ли он одну картину с другой или просто упоминает о женщине, чья красота считалась поразительной? Если справедливо первое, то Джоконда – это Изабелла Галанда, что подтверждается словами Джованни Паоло Ломаццо, назвавшего женщину на портрете из Фонтенбло, через несколько лет после Вазари, «неаполитанской Моной Лизой».

.

Страница из книги «Дневник путешествия Антонио де Беатиса по Германии, Швейцарии, Нидерландам, Франции и Италии». 1517–1518

Рассказывает Альберто Анджела

На одном из листов «Атлантического кодекса», среди проектов, относящихся к постройке квартала для папского племянника Лоренцо ди Пьеро де Медичи, есть набросок женского глаза, рядом с которым нарисована прядь волнистых волос. Рисунок относится к 1515 году.

Профессор Карло Педретти предположил, что Леонардо выполнил его, думая о «Джоконде», ныне хранящейся в Лувре.

Леонардо да Винчи. Соотношение между прямолинейными и криволинейными поверхностями; тексты, посвященные движению, простому и с толчками и трением; глаз и прядь волос. Атлантический кодекс, том III, книга X, л. 864. Милан, Амброзианская библиотека © Veneranda Biblioteca Ambrosiana – Milano / De Agostini Picture Library

Но возможно, де Беатис имеет в виду не портрет, а саму знатную даму, которая прославилась своей красотой. Он мог передать в дневнике замечание кардинала Арагонского, уроженца Неаполя, как и его секретарь: в таком случае дама по имени Галанда упомянута только как образец совершенной внешности. Этой точки зрения придерживается, например, историк Роберто Дзаппери, считающий, что, помимо прочего, Джулиано Медичи не мог быть знаком с прекрасной неаполитанкой.