Дмитрий Карасюк - Чайф. Рок-н-ролл это мы! Семейная сага.

Между концертами теперь не только веселились, но и обсуждали серьёзные животрепещущие проблемы. В музыкальном салоне «Октябрьской революции» прошла научно-практическая конференция «Формирование эффективных инфраструктур шоу-бизнеса и рок-практика в постсоветский период» с участием представителей недавно появившихся в стране независимых фирм грамзаписи.

Экологическая часть акции на этот раз протекала совсем вяло. «Зелёные» несколько раз постояли с гневными плакатами и мегафонами у проходных загрязняющих Волгу предприятий. Никакой реакции они не дождались. В эпоху наступающего капитализма лозунги типа «Ваш завод гадит больше всех!» выглядели совсем по-детски.

Возможно, поэтому главный музыкальный эколог России Владимир Шахрин в вопросах окружающей чистоты решил перейти от глобальных акций к конкретным делам: «„Рок чистой воды“ — это была отличная идея, клёвая, мы проводили время замечательно, но сама идея себя изжила. Если сейчас придумать какую-то новую штуку, то всё можно легко реанимировать и под эти „знамёна“ всех снова собрать. Надо только, чтоб это было интересно!»

Последним приветом «Рока чистой воды» стала одноимённая пластинка-сборник, куда вошли песни «Чайфа», «Насти», «Телевизора», «АукцЫона» и других групп, участвовавших в движении.

Делами «Бригады С» во время заплыва-92 управлял их директор Дмитрий Гройсман. Шахрин, уже два года испытывавший острые проблемы с менеджментом, с интересом присматривался к его работе. На «Октябрьской революции» были две каюты люкс. Одну по праву главного спонсора занял Ханхалаев, а во вторую, ухищрениями Гройсмана, вселился его подопечный Гарик Сукачёв. Население кают II и III классов бурно обсуждало этот квартирный вопрос: большинство считало, что «Чайф» круче «Бригады С» и люксовать должен Шахрин. Самого Володю проблема комфорта не очень занимала, зато то, как её решил Гройсман, произвело на Шахрина впечатление. И как-то вечером на корме он предложил Диме поработать с «Чайфом». Гройсман согласился не сразу: «Ко мне подошёл Шахрин и сказал, что вот у них есть коллектив полностью сложенный, в родном Свердловске всё нормально, но нет человека в Москве. И как двигаться дальше, они не понимают. Я сказал: „Если Гарик не против, то я готов разговаривать на эту тему, но если против, извини, я не смогу“. И Шахрин поговорил с Гариком, на что тот ответил: „Если Гройсман хочет, вообще никаких проблем, давайте“. Мы засели у меня в каюте, я, Шахрин и Бегунов, и договорились о правилах игры». Правила были такие: «Чайф» занимается творчеством, а Гройсман продвигает это творчество в массы. При этом ни группа, ни её менеджер не указывают друг другу, как им выполнять свою часть договора. Никаких контрактов не подписывали, но устная договорённость, к которой стороны пришли в покачивающейся на волнах каюте, незыблемо и к общему удовольствию соблюдается уже более четверти века — неслыханный случай для акульих нравов российского шоу-бизнеса.

Выпускника Московского автомеханического института Диму Гройсмана всегда больше тянуло к искусству, чем к карданным валам и дискам сцепления. Проработав два года по специальности, он вдруг оказался администратором театра-студии Олега Табакова. Там он познакомился с Сукачёвым и вскоре под его влиянием в служении музам переключился с Мельпомены на Эвтерпу, то есть, проще говоря, занялся музыкальным менеджментом. 21 июня 1990 года в Семипалатинске гастрольные пути «Бригады С» пересеклись с дорогами «Чайфа», и Гройсман впервые увидел своих будущих подопечных: «„Чайфы“ оказались очаровательными парнями. С ними было весело, легко, хорошо, приятно. Они были очень открытые. Тогда же я услышал „Поплачь о нём“, „Не спеши ты нас хоронить“ и понял, что это хиты. Я задумался над их текстами… Они были близки мне по духу. К тому же, я видел, как их принимает публика! Я понял, что хочу работать с ними!» Это желание осуществилось через два года.

После волжского заплыва коллектив вновь стал квартетом. Желтовских был единственным музыкантом, которого Шахрин выгнал. Малого все любили. А так как все любили, все хотели с ним выпить. Малой начал спиваться на глазах. Спасти его можно было только одним способом — уволив. «Чайф» остался без альтиста, Володя был спасён и до сих пор дружит с «чайфами».

Шахрину уже давно хотелось перенести экологическую деятельность в родной город, ставший к тому времени Екатеринбургом. Ему предлагали пикетировать сильно пачкающий окружающую среду Исетский пивзавод, но на такое кощунство даже зелёный душой Шахрин оказался неспособен: «В Голландии 20 производителей пива, самого гадящего бойкотируют, а пьют остальные сорта. Я не думаю, что мы найдём много соратников, чтобы единственный наш пивзавод бойкотировать. Да на такой героизм я и сам, честно говоря, не готов. Это чересчур…» Возможно, именно за эту принципиальность Шахрина со всеми остальными «чайфами» избрали почётными членами Уральского клуба любителей пива.

4 августа 1992 года в Екатеринбурге состоялся первый «чайфовский» субботник (то, что на календаре был вторник, никого не смутило). Сначала в Историческом сквере в центре Екатеринбурга собралась сотня добровольцев, в основном студентов и подростков. Владимир толкнул перед ними пламенную речь, и толпа разошлась-разъехалась по трём фронтам работ по уборке мусора: на улицу Гоголя, на пустырь на улице Щорса и в парк у больницы скорой помощи. «Чайфы» наравне с остальными трудились на последнем участке. Работали не просто так, а по-ленински. С соседней стройки притащили бревно («то самое, которое Владимир Ильич таскал в Кремле»), и под ним вместе с «чайфами» мог сфотографироваться любой участник субботника. Потом все вновь собрались в Историческом сквере, где устроили небольшой концерт. Играли молодые группы, а в перерывах между ними — «Чайф».

Фото Владимира Якубова

Такие субботники стали традиционными. Чаще всего проходили они в парке «Каменные палатки», неподалёку от дома Шахрина. Сначала затея казалась просто баловством, но когда триста детей пришли в парк и с энтузиазмом взялись собирать разбросанный мусор, стало ясно, что дело стоящее. Потом были субботники в Историческом сквере, которые всегда заканчивались импровизированным концертом. «Мне тогда наивно казалось, что после таких уборок взрослый человек не станет бросать пустую бутылку в кусты, потому что его ребёнок здесь позавчера прибирался, — говорит Шахрин. — Но оказалось, что наших людей этим не проймёшь — они бросают бутылку просто потому, что им её нести до урны лень, просто потому, что родители не приучили не мусорить. Зато я точно уверен, что те сотни ребятишек, которые нам помогали убираться, сами мусорить не будут».