Дмитрий Карасюк - История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

Вокруг Капы оформился довольно широкий круг почитателей-последователей. Они внимали кумиру во дворах и подъездах домов вокруг Площади 1905 года, а зимой базировались в туалете ДК им. Свердлова. Уступая требованиям посетителей освободить отхожее место, администрация ДК была вынуждена переместить Капу и его фанатов в Голубое фойе на втором этаже. Так закладывались рок-н-ролльные традиции этого учреждения культуры, где через 20 лет откроется Свердловский рок-клуб.

Алексей Хоменко познакомился с Капой через несколько лет. В начале 1970-х: «У Капы была одна особенность — он брал гитару в руки и даже ее не настраивал. Ему главное, чтобы струны были, а он занимался только тем, что извлекал из них звук. Я не знаю даже, знал ли он ноты, — ему было пофиг. Уникальный был человек!»

Молва о Капе распространялась по Свердловску быстрее скорости звука его гитары. В конце 60-х его имя и его музыка гремели в дворовых компаниях. В начале 70-х его могут вспомнить немногие. К середине десятилетия даже слухи о нем исчезли.

Только в 1989 году Сергей Лукашин случайно встретил Капарулина на концерте «Водопада» в Свердловском цирке. Случайно увидел, обнялись… Лукашин куда-то спешил и убежал по делам. Сегодня он страшно жалеет, что не увел Капарулина за кулисы и не расспросил о его житье-бытье.

Все попытки отыскать следы Александра Капарулина с помощью всевозможных баз данных и даже с привлечением полиции успехом не увенчались. Телепрограмма «Ищу тебя» пока не задействована… Судя по всему, звезда виртуоза Капы, посияв над Свердловском, унеслась куда-то вдаль, тихо звеня гитарными струнами…

Возросшая в 1960-х музыкальная активность молодежи требовала технического вооружения. Советских электрогитар еще не существовало. Фирменные, или, как тогда говорили, «покупные», были недоступной мечтой. Инструменты, произведенные в странах народной демократии, изредка добирались до советских прилавков. Но более качественные «Musima», сделанные в ГДР, распределялись только по Москве и республиканским столицам. В такую провинцию, как Свердловск, иногда поступал только болгарский ширпотреб, но и он был страшным дефицитом. Стоили социалистические гитары 200–300 рублей, но и при такой немаленькой цене не удовлетворяли возросший музыкальный спрос страны, погрязшей в вокально-инструментальных ансамблях.

Молодежь начала тачать электрогитары самостоятельно.

Кому пришла в голову мысль, что компоненты звукоснимателя можно извлечь из телефонной трубки, неизвестно, но сотни уличных таксофонов почти одномоментно остались без трубок. Извлеченные из них детали присобачивались внутрь акустических гитар. Более трудолюбивые гитаристы неделями наматывали тысячи витков провода на полотно от ножовки, а затем с помощью пластилина и изоленты прикрепляли получившееся устройство все к той же магазинной гитаре.

Электрогитары-«доски» (естественно, тоже самодельные) появились чуть позже. Особым писком у их обладателей считалось наличие большого числа регуляторов на деке. Чаще всего эти регуляторы делались из колпачков от зубной пасты, крепились на пластилин и выполняли исключительно декоративные функции.

Материалы для самопальных инструментов использовались самые необычные. Валерий Костюков для своей первой гитары с небольшой помощью своих друзей стырил в ближайшей парикмахерской доску объявлений, красивый пластик от которой пошел на украшение его инструмента. Все электронные компоненты в этом чуде техники были бережно размещены в металлическом стерилизаторе для шприцов. Правда, периодически гитара переставала подавать признаки жизни и для реанимации ее надо было сильно потрясти.

На самоделках довелось поиграть многим свердловским рокерам. Михаил Перов вспоминает, как его отец со старшим братом сами выпилили гитару из сосновой доски и спаяли десятиваттный усилитель. Егор Белкин [6] Гитарист групп «Р-клуб», «Урфин Джюс», «Наутилус Помпилиус» и «Настя». тоже начинал играть на самоделке, которая фонила так, что ее приходилось заземлять, цепляя за батарею.

Бывали и более экзотические варианты. Алексей Густов в школьные годы учился играть на виолончели. Вступив в период увлечения роком, он обошелся с инструментом не по-доброму: «К моей маленькой виолончельке друг Женька, неплохо владевший паяльником, приделал какой-то гриф, натянул рояльные струны — получился бас-скрипочка. Воткнули его в какую-то радиолу — все в школе тащились».

Молодежь продолжала мастерить гитары даже в середине 1970-х. Старшеклассник Саша Коротич [7] В будущем известный рок-дизайнер. сварганил инструмент с помощью деталей, купленных в магазине «Юный техник». Гитара получилась красивая, но при попытке подключить ее к колонкам через бытовой усилитель отцовская аппаратура сгорела напрочь. Взрывоопасный предмет несколько лет простоял в углу, пока его не выпросил Сашин однокурсник по Архитектурному институту Слава Бутусов. [8] В будущем лидер группы «Наутилус Помпилиус». Спалил ли он что-то в общежитии — неизвестно. Вероятно, нашлись умельцы, усовершенствовавшие конструкцию до такой степени, что она перестала угрожать пожарной безопасности.

Клавишникам было еще труднее, чем гитаристам. Глеб Вильнянский рвал на себе волосы, слушая альбом «Tarcus» группы «Emerson Lake & Palmer». Он чувствовал в себе силы сыграть что-то подобное, но технические возможности для этого отсутствовали напрочь. Имевшиеся на тот момент в городе электроорганы могли издавать только звуки, похожие на овечье блеяние и кошачье мяуканье.

Аховому положению с ударными установками помогла уральская предприимчивость. На окраине Свердловска, на улице Шефской, стояло неприметное здание с вывеской «Музинструменты». Официально это учреждение занималось ремонтом духовых — на стенах висели тубы, гобои и валторны, — но ушлые музремонтники, почуяв растущий спрос на реквизит для ВИА, наладили производство барабанов. Тройнички, которые они делали из красного пластика, звучали на два с плюсом, вырезанные из жести тарелки издавали жуткий лязг, бочек в ассортименте не было вовсе… Тем не менее это были ударные установки, которые при соприкосновении с палочками издавали ритмичные звуки. На отсутствие спроса мастера с Шефской пожаловаться не могли. Впрочем, свердловские барабанщики и сами проявляли чудеса рукоделия. Ударник «Сонанса» Иван Савицкий при помощи брата согнул две огромные бочки, которые при гастрольных поездках с трудом влезали в тамбур вагона. В «Сонансе» их ласково называли «волнобоями».