Михаил Алпатов - Всеобщая история искусств. Русское искусство с древнейших времен до начала XVIII века. Том3

Славянский идол. Из Гольцгерлингера

Почитание богов и служение им не вылилось в Киевской Руси в форму стройного культа. Здесь не существовало даже особой касты жрецов, как у западных славян (полабов). Тем не менее есть основания предполагать, что и в древнерусском государстве строили здания, предназначенные для служения языческим богам. Летописцы называют их «капищами». Уже значительно позднее в летописи упоминается чудский кудесник, который встретил посланников князя «на порозе храмины».

Остатки языческих капищ были откопаны в Киеве, близ Десятинной церкви, и на Благовещенской горе, близ Вщижа. Но они слишком незначительны для того, чтобы по ним можно было судить об этой культовой архитектуре. Косвенный свет бросают на этот вопрос раскопки на острове Рюген в Арконе на Балтийском море. Храм стоял на высоком месте, на откосе горы над самым морем, и подплывающим к берегу был виден издалека. Он имел в плане квадратную форму. В центре его находились четыре столба. Возможно, что эти четыре столба служили подпорами кровли, как в древнегреческом мегароне (I, стр. 111). Учитывая, что в храме стояло изваяние четырехликого божества, можно думать, что архитектура подчеркивала четыре направления, к которым были обращены четыре лица идола Святовита. Старинный писатель Саксон Грамматик называет его «произведением изящнейшим» (opus elegantissimum). Другой автор, Герборд, в своем описании храма западных славян в Щетине рассказывает о том, что внутренние и наружные стены его были густо покрыты раскрашенными изваяниями зверей и птиц («скульптуры, выступающие из стен»). Самое изобилие этих изображений должно было производить сильное впечатление. Один арабский писатель в своем описании храма восточных славян говорит об его роскошном убранстве, но описание это носит настолько сказочный, фантастический характер, что не может служить надежным источником. Вероятно, таких пышных по убранству храмов, как у западных славян, у восточных не существовало. Во многих случаях они ограничивались священной оградой (требищем), в пределах которой и поклонялись изваяниям своих богов.

Описание арабского путешественника Ибн-Фадлана дает некоторое представление о формах славянского культа. Он неоднократно наблюдал, как к волжской пристани, где происходила торговля, прибывали суда русских купцов. Обычно купец выходил на берег с хлебом, мясом, молоком, луком и медом, подходил к высокому деревянному столбу с подобием человеческого лица на нем и простирался передним: «Господине, — говорил он, — я прибыл издалека, со мною девушки и соболя», и, перечисляя все товары, привезенные с собой, он умолял идола, чтобы тот доставил ему купца с диргемами. Если идол не внимал его мольбам и просьба его оставалась не удовлетворенной, он приносил новые дары. Если и это не помогало, он одаривал других идолов до тех пор, пока его желание не исполнялось. Если торговая сделка оказывалась удачной, он приносил мясо заколотых жертвенных животных и вешал на столбах перед идолом. С наступлением ночи к этим идолам пробирались собаки и поедали мясо. Между тем купец усматривал в этом хорошее предзнаменование: «Мой господин, — говорил он в таком случае, — соблаговолил ко мне и съел мой дар».

Летопись рассказывает о том, что киевский князь Владимир до своего крещения был ревностным язычником. Его усердием Киев и другие города украсились каменными идолами Перуна и Велеса. Может быть, летописцу хотелось оттенить рассказом о сооружении Владимиром идолов христианское благочестие крестившегося князя. Путем приведения славянского языческого культа к единообразию Владимир пытался упрочить свое единовластие.

Перун был поставлен Владимиром в Киеве за пределами княжеского двора. Другое изваяние Перуна стояло над Волховом в Новгороде. Относительно киевского Перуна известно, что туловище его было изваяно из дерева, голова серебряная, усы золотые. По-видимому, остальные кумиры были целиком деревянными. «Боги ваши дерево есть», — говорили позднее христиане язычникам. Поэтому такое сильное впечатление произвело на летописца применение серебра и золота в киевском Перуне. Поскольку в летописи речь идет лишь о золотых усах Перуна, можно предполагать, что он был безбородым.

Что касается новгородского Перуна, то летопись сообщает, что после того как его сбросили в Волхов, прогневанный бог пригрозил людям своей палицей: «вверже палицу на мост», — говорит летописец. Видимо, атрибутом этого славянского бога, символом его власти над людьми и над миром была палица, которую он будто бы пустил в ход, когда новгородцы, подстрекаемые христианскими проповедниками, свергли древнего бога в быстрые воды Волхова.

Збручский идол

В летописи упоминается еще каменное изваяние Велеса в Ростове. Больше всего идолов сохранилось в местах, где в древности жили западные славяне. Это — вытесанные из камня столбы с едва намеченными очертаниями рук. Плоские туловища идолов увенчаны головами с грубо обозначенными чертами лица. В одном изваянии из Гольцгерлингера обращает на себя внимание напряженное, гневное выражение глаз (стр. 28). Такие боги должны были казаться людям суровыми владыками, вроде новгородского Перуна с палицей в руках. По сравнению с мелкими изделиями славянского художественного ремесла (ср. стр. 24) это искусство достигает монументальной силы воздействия. Напряженностью своего выражения эти идолы превосходят «каменных баб», в которых главное внимание уделялось не лицу, а передаче богатого наряда.

Найденный сто лет тому назад в реке Збруч, каменный идол свидетельствует о попытке передать в каменном изваянии сложную систему мифологических представлений (стр. 29). Четырехгранный высокий столб увенчивает четырехликая голова бога. Его княжеская шапка недвусмысленно указывает на то, что представления о земной власти переносились на мир богов. Туловище бога составляет верхний ярус. За ним изображен его боевой конь и оружие. Ниже со всех четырех сторон стоят четыре фигуры, которые протягивают друг другу руки, словно ведут вокруг столба хоровод. Еще ниже изображены, видимо, существа подземного царства: видны одни головы этих существ и поднятые кверху руки; они подобны атлантам и кариатидам, которые несут на себе весь мир.

Как ни неуклюж характер выполнения этого каменного идола, в котором многое указывает на его происхождение из деревянного столба, он знаменует новую ступень в развитии славянского искусства. Образ человекоподобного божества сочетается здесь с попыткой передать в камне представление об устройстве мира. Все это говорит о том, что религия славян развивалась от фантастического отражения сил природы к отражению некоторых общественных отношений. Это был тот путь развития, который, по определению, данному Энгельсом в «Анти-Дюринге», являлся закономерным для многих народов. В своем самостоятельном развитии древнеславянское искусство подошло вплотную к тем задачам, которые оно стало разрешать уже после принятия христианства.