Михаил Алпатов - Всеобщая история искусств. Искусство древнего мира и средних веков. Том 1

В роли главного покровителя искусства выступает сам император, род которого ведется от Аполлона. В список благодеяний, оказанных им своим подданным, заносится перечень построенных при нем памятников. Он сам гордится тем, что принял Рим глиняным и оставил его мраморным. Римское общество незадолго до того прошло через бурные годы гражданских войн; люди много передумали, пережили, осознали. Жизненный опыт наложил отпечаток на искусство времени Августа. В нем нет простоты и естественности греческой классики. Оно проникнуто сдержанностью, сознательностью, самообладанием. Это сказывается даже у Вергилия, хотя в своей «Энеиде» он следовал греческим поэтам и горячо звал людей к природе и к прелестям сельской жизни. Эта черта особенно проявляется у Горация, который хотел бы беззаботно наслаждаться жизнью, но не может победить в себе разочарования, порою горькой иронии. Этот строй мыслей определил также своеобразие изобразительного искусства эпохи Августа.

Римские архитекторы конца I века до н. э. были полны горячего желания приблизиться к образцам древней Греции. Они сознательно ставили себе эти задачи; об этом можно судить по трактату Витрувия, написанному в 27–25 годах до н. э. Витрувий обнаруживает в нем большую осведомленность в истории архитектуры и строительства. Человек просвещенный и рассудительный, он ратует за следование лучшим образцам, проповедуя программу умеренного эклектизма. По его представлениям архитектура распадается на две категории: конструкция и пропорции, то есть соотношения отдельных частей здания служат ее основой. Но он видит эстетическое начало архитектуры лишь в ордере, колоннах, присоединяемых к конструкции. Это воззрение Витрувия определяет приемы римских архитекторов. К сожалению, оно много столетий держалось в теории искусства.

Памятники римской архитектуры эпохи Августа, вроде так называемого квадратного дома в Вьенне, храма в Ниме (Южная Франция) или храма Фортуны Вирилис в Риме, принадлежат к типу так называемого псевдопериптера (109). Псевдопериптер в основных чертах похож на периптер, но только целла его отодвинута назад, так что задние колонны храма неотделимы от нее и как бы сливаются с ее стеной и превращаются этим в полуколонны. Это лишает их объемности, естественности, которую они сохраняли в эллинистической архитектуре (ср. 91). Храм ставится на высокое основание (подиум); к его входу ведет широкая лестница, и в этом проявляется сходство псевдопериптера с типом этрусских храмов. Только в римском храме более строго соблюдаются классические формы ордера: каннелированные колонны, ионийские капители, антаблемент.

Несколько сухая проработка деталей придает римской архитектуре эпохи Августа оттенок холодной официальности и отличает ее произведения от поздней греческой архитектуры (ср. 91). Порою в памятниках этого времени проскальзывают черты, незнакомые грекам, вроде сводчатого покрытия нимфея в Ниме. В гробнице Юлиев в Сан-Реми бросается в глаза, перегруженность украшениями, которая глубоко отличает ее от благородной простоты памятника Лисикрата. Правда, попадаются исключения: небольшой круглый храмик в Тиволи, поставленный высоко над крутым откосом, поблизости от знаменитых водопадов, обладает редким изяществом и настоящим поэтическим очарованием. Впрочем, и он отличается некоторой сухостью выполнения от греческих и эллинистических прообразов, как лирика Горация с ее духом умеренности отличается от страстности греческих лириков эпохи Алкея и Сафо.

Еще сильнее сказалось своеобразие римской архитектуры в новом типе дома. Его лучшие образцы известны нам в Помпеях. Дух эклектизма толкал его создателей к соединению таких разнородных элементов, как италийский атриум и эллинистический перистиль. Наиболее богатые дома помпейских жителей, вроде дома Пансы, дома Фавна, дома Лорея Тибуртина и особенно знаменитого дома Веттиев, относятся к этому типу (104, 105). Обширный атриум с двумя боковыми крыльями встречал посетителя торжественным полумраком. Здесь клиенты дожидались выхода своего покровителя. В атриуме нашел себе выражение чинный уклад жизни древних римлян.

Перистиль как вывезенное из Греции нововведение виднелся вдали за таблиниумом, в котором происходила трапеза. Перистиль служил скорее украшением богатого дома, чем местом многообразной жизни его обитателей, каким он был в домах Греции. Недаром средняя часть перистиля, видимо, еще в старину отделялась от обхода перилами. В отличие от греческого дома (ср. стр. 174) в римских домах все помещения выстраивались в строгом порядке по сторонам от его главной оси.

Помпеянские дома вызывают живой восторг современного человека: они позволяют нам войти в жизнь античного человека, чаруют высоким совершенством прикладного искусства, каким она была обставлена. Но в римских домах было много тщеславия и безвкусной роскоши, много нелепых затей богатеев, которые заставляли полуремесленных художников то расписывать стены копиями прославленных греческих картин IV века, то подражать египетским плоским украшениям, то, наоборот, прилагать все усилия, чтобы полуфантастическими театральными кулисами разбить стену и создать обманчивое впечатление окон (105).

Больше свободы допускалось в богатых загородных виллах. Недаром жизнь в поместьях вызывала в поэтах воспоминания о золотом веке с его патриархальным укладом, а в «Буколиках» Вергилия сквозь его классический стиль пробивается исконное латинское чувство природы.

Свое описание тускуланской виллы Плиний начинает словами: «Тебе покажется, что не земля перед тобою, а некая картина невиданной красоты». Здания располагались свободнее и живописнее, чем городские дома. Перед въездом в усадьбу был широкий двор, окруженный открытыми портиками. Многочисленные служебные помещения отделялись от жилых. Жилые располагались с расчетом, чтобы летом в них спасаться от зноя, зимой их пригревало солнце. Парк разбивался нередко на берегу моря, реки или по уступам холма. Открытые лужайки чередовались с платановыми аллеями, подстриженные буксовые кусты были оживлены белыми мраморными статуями. По саду повсюду были разбросаны беседки, гроты, павильоны. В усадьбе Плиния особенно очаровательна была беседка с ложем для отдыха. «В ногах у тебя море, — говорит о ней Плиний, — за спиною виллы, в головах леса: столько же видов, сколько и окон, открывает и объединяет эта комната».

Гораций сознавал трудность творчества в классических формах. «Трудно сказать по-своему общеизвестное», — говорит он. Перед мастерами эпохи Августа открывалось два пути: один из них заключался в таком подражании древним грекам, чтобы невозможно было отличить его от образцов. Представитель этого направления, Паситель, так искусно выполнил своего мальчика, вынимающего занозу, что его до недавнего времени считали созданием греческих художников. Другой путь заключался в соединении классических форм с исконным италийским реализмом: к туловищу прекрасной греческой богини мастера этого направления приставляли безобразную голову римской дряхлеющей матроны, даже не задаваясь целью придать обеим частям художественное единство.