Юрий Тынянов - Поэтика

И этот колорит Тютчева обладает силой, усваивающей ему инородные явления; с необычайной свободой Тютчев использует варваризмы в высоком стиле, несмотря на то что употребление варваризмов в стихе было традиционно ироническое:

Иным достался от природы

Инстинкт пророчески-слепой.

В политических стихотворениях лексика (как и остальные элементы стиля) у Тютчева нарочито прозаическая, "газетная":

Славянское самосознанъе,

Как божья кара, их страшит! 36

От дидактика-оратора к публицисту-полемисту - переход естественный.

И здесь, говоря о лексике Тютчева, следует сделать особое предостережение: у нас нет еще его авторитетного издания.

Его изысканная, а иногда и чрезмерно резкая архаистическая лексика и метр, обходящий "канонический", пугали и современников и ближайшие поколения. Поэтому все существующие издания Тютчева сглаживают его лексику и метр *.

* Неполное издание Тютчева под ред. Г. Чулкова - единственное пока отправляющееся от рукописей. 1928 37.

6

Но не только в своем лексическом колорите, а и по стилю Тютчев отправляется от XVIII века (преимущественно в державинском преломлении).

Тютчев охотно пользуется перифразой:

Металл содрогнулся, тобой оживлен

Пернатых песнь но роще раздалася

Высокий дуб, перунами сраженный

День, земнородных оживленье 38.

Последняя перифраза наиболее характерна, ибо кроме того она и сложное прилагательное, что также является архаистическим средством стиля.

Любопытно, как применяет его Тютчев при переводах - там, где в подлиннике вовсе их нет.

Ср. "Песнь Радости" Шиллера:

Was denn grosen Ring bewohnet,

Душ родство! о, луч небесный!

Huldige der Sympathie!

Вседержащее звено!

Pallas, die die Stadte grundet

Градозиждущей Палладе

Und zertrummert, ruft er an.

Градорушащей молясь.

<...>

Rachet Zeus das Gastesrecht

Правоправящий Кронид

Wagend mit gerechten Handen и т. д.

Вероломцу страшно мстит 39.

"Животворный, миротворный, громокипящий" - все это архаистические черты стиля, общие всем одописцам XVIII века, в особенности же Державину. Столь же архаистичны двойные прилагательные. Здесь Тютчев является - через Раича верным и близким учеником Державина. Ср. у Державина: 1) "вот красно-розово вино!", "на сребро-розовых конях"; 2) "священно-вдохновенна дева", "цветоблаговонна Флора" и др. В 1821 г. Воейков упрекает Раича в употреблении сложных эпитетов, причем видит в этом подражание Державину *. Самый список раичевских эпитетов, приведенный здесь, характерен: 1) снегообразная белизна, огнегорящи звезды; 2) прозрачно-тонкий сок, янтарно-темный плод, бело-лилейное молоко, сизо-мглисты волны.

* "Сын отечества", 1821, № 39, стр. 273, 274. Характерно, что Воейков упрекает Раича и в злоупотреблении эпитетом "золотой", тоже характерным для Тютчева 40.

Тютчев еще усовершенствовал этот прием, не только сливая близкие слова, но соединяя слова, как бы безразличные по отношению друг к другу, логически не связанные, а то и слова, противоречащие друг другу:

длань незримо-роковая

опально-мировое племя

От жизни мирно-боевой

С того блаженно-рокового дня 41.

Он связывает их и по звуковому принципу:

На веждах, томно-озаренных

Пророчески-прощальный глас

Что-то радостно-родное

В те дни кроваво-роковые 42.

Все эти особенности подчеркнуты в замечательной строке:

Дымно-легко, мглисто-лилейно 43.

Необычайно сильно действует это соединение на смысл слов, тесно сплетающихся между собою, дающих неожиданные оттенки.

Имя Державина, конечно, должно быть особо выделено в вопросе о Тютчеве. Державин - это была та монументальная форма философской лирики, от которой он отправляется. И это сказывается во многих конкретных неслучайных совпадениях. "Бессонница", "Сижу, задумчив и один..." - полны чисто державинских образов. (Ср. "На смерть кн. Мещерского", "Река времен в своем стремленьи..." и т. д.) 44

У них общие интонации, общие зачины; ср. державинское:

Что так смущаешься, волнуешь,

Бессмертная душа моя?

Отколе пламенны желанья?

Отколь тоска и грусть твоя?

("Тоска души")

с тютчевским:

О, вещая душа моя!

О, сердце, полное тревоги.

Излюбленные у Тютчева образы:

Изнемогло движенье, труд уснул.

Утихло вкруг тебя молчанье

И тень нахмурилась темней 45

тоже восходят к державинским:

Заглохнул стон болотна дна,

Замолкло леса бушеванье,

Затихла тише тишина.

Ночная тьма темнее стала 46,

в свою очередь восходящим к словесному развитию образа у Ломоносова:

Долы скрыты далиной

Отца отечества отец 47.

И недаром в свое время образы Тютчева были объявлены "непонятными" проф. Сумцовым и проф. Брандтом 48. Без XVIII века, без Державина историческая перспектива по отношению к Тютчеву не может быть верной.

Образ:

Уж звезды светлые взошли

И тяготеющий над нами

Небесный свод приподняли

Своими влажными главами 49

несомненная реализация образа XVIII века: чела звезд.

Так же как оживление традиционного образа XVIII века - колесница мирозданья - дана в стихах:

Живая колесница мирозданья

Открыто катится в святилище небес 50.

И та громадная роль, которую играет у Тютчева образ, тоже неслучайно совпадает с напряженной образностью высокой лирики XVIII века. Изучения должны быть направлены и на последующие этапы философской лирики XVIII века. Особое значение получает здесь Карамзин-лирик, считавший задачею лирики

Слогом чистым, сердцу внятным

Оттенки вам изображать

Страстей счастливых и несчастных 51,

произведший в дидактической поэзии огромную работу абстрактизации пейзажа, заменивший "краски" Державина "оттенками":

Плоды древес сияют златом,

Зефиры веют ароматом,

С прохладой сладость в душу льют 52.

По всей вероятности, неслучайно имя Карамзина имеет такое значение для Тютчева, так же как и неслучайно есть прямое и тематическое и стилистическое сходство в дидактической поэме Карамзина "Дарования" (1796) со знаменитым тютчевским "Не то, что мните вы, природа...":

Что зрю? Людей, во тьме живущих,

Как злак бесчувственно растущих

<...>

Сей мир, обильный чудесами,

Как сад, усеянный цветами.

Зерцало мудрого Творца,

Для них напрасно существует,

Напрасно Бога образует:

Подобны камню их сердца.

Среди красот их око дремлет,

Природа вся для них пуста.

Их слух гармонии не внемлет;

Безмолвны хладные уста.

7

Найдя на Западе форму фрагмента, найдя тематический материал "оттенков" натурфилософии, новую литературную "мифологию", о которой писал Раич, Тютчев разложил монументальную форму XVIII века. Одной из причин непонимания современников была и эта форма фрагмента, не канонизованная, почти внелитературная. Ее узаконяет и вводит в круг литературы уже Фет.