неизвестен Автор - Литературный текст (Проблемы и методы исследования)

Персонажей сближают несколько повторяющихся признаков. В рассказе "Несчастье" два внешне противопоставленных персонажа -Софья Петровна Лубянцева и влюбленный в нее Ильин. При характеристике Софьи Петровны последовательно используются метафоры, принадлежащие к семантическому полю огонь: "Лубянцева испугалась и вспыхнула"; "В страхе и чаду она не слыхала его слов", "Она задыхалась, сгорала со стыда, не ощущала под собой ног, но то, что толкало ее вперед, было сильнее и стыда ее, и разума, и страха...", "Совесть шептала ей, что вела она себя в истекший вечер дурно, глупо, как угорелая девчонка...". Сравнение этого ряда характеризует и Ильина: "Она сознавала, что Ильин несчастлив и сидит на диване, как на угольях ...".

Второе слово, которое, повторяясь, связывает характеристики этих же персонажей, - боль. Оно характеризует и Ильина: "Vis-a-vit, день и ночь сидит Ильин, не сводящий с нее глаз, злой на свое бессилие и бледный от душевной боли"; "Он был печален, угрюм и как будто болен"; и Софью Петровну: "Она сознала все это ясно, до боли в сердце", " ей было больно за него". Кроме того, Ильин характеризует себя: "Злюсь как собака"; Софью Петровну характеризует повествователь: "Она сидела у окна, страдала и злилась". Ильина и Лубянцеву характеризуют и сходные тропы: "Ища в себе смысла, она не понимала, как это она не отдернула руки, к которой пиявкой присосался Ильин" "... ею начало овладевать тяжелое, непреодолимое (53) желание Как удав, сковывало оно ее члены и душу..." Так внешнее противопоставление снимается.

Благодаря повторам между персонажами устанавливаются устойчивые связи. В повести "В овраге" дважды сближаются мать и дочь, Прасковья и Липа: "Прасковья никак не могла привыкнуть к тому, что ее дочь выдана за богатого, и когда приходила, то робко жалась в сенях, улыбалась просительно, и ей высылали чаю и сахару. И Липа тоже не могла привыкнуть, и после того, как уехал муж, спала не на своей кровати, а где придется..."; "Липа и Прасковья немножко отстали, и, когда старик поровнялся с ними. Липа поклонилась низко и сказала: "Здравствуйте, Григорий Петрович!" И мать тоже поклонилась".

Одними и теми же словами рисуются персонажи-двойники, например, в рассказе "Володя большой и Володя маленький": "Он был тогда очень красив и имел необычайный успех у женщин" (о Володе большом); "Он тоже имел необыкновенный успех у женщин, чуть ли не с четырнадцати лет" (о Володе маленьком).

Известный пример персонажей-двойников содержится в рассказе "Ионыч". Ионыча и кучера Пантелеймона сближают и повтор глагола: "Он пополнел, раздобрел и неохотно ходил пешком, так как страдал одышкой. И Пантелеймон тоже пополнел "; и повтор прилагательного: "Когда он, пухлый, красный, едет на тройке с бубенчиками и Пантелеймон, тоже пухлый и красный, с мясистым затылком, сидит на козлах, протянув вперед прямые, точно деревянные, руки, и кричит встречным: "Пррава держи!", то картина бывает внушительная, и кажется, что едет не человек, а языческий бог"2.

Повторяющиеся характеристики по-разному группируют персонажей в рамках произведения. Персонаж сближается с несколькими персонажами по разным признакам. В рассказе "Жена" повторяющийся эпитет наивный сближает жену Асорина Наталью Гавриловну и доктора Соболя. Слова семантического поля огонь сближают Наталью Гавриловну и Ивана Иваныча Брагина: "... и лицо ее покраснело, и глаза вспыхнули ненавистью"; "Павел Андреич! - сказал он тихо, и на его жирном застывшем лице и в темных глазах вдруг вспыхнуло то особенное выражение, которым он когда-то славился, в самом деле очаровательное"; ср.: "Он пристально посмотрел мне в лицо; прекрасное выражение потухло, взгляд потускнел, и он забормотал вяло и сопя".

Персонажей сближает не только повтор характеристик, но и повтор реплик. Одна и та же реплика принадлежит разным участникам одной ситуации. В рассказе "Тайный советник" мужу Татьяны Ивановны Федору и учителю Победимскому, персонажам-антагонистам, отстаивающим свои права на Татьяну Ивановну, принадлежит повторяющаяся реплика, существующая на фоне повторяющегося жеста: "Лицо его было бледно-серо и дрожало. Он со всего размаха ударил кулаком по столику и сказал глухим голосом: - Я не позволю! (54)

Одновременно с ним вскочил со стула и Победимский. Этот, тоже бледный и злой, подошел к Татьяне Ивановне и тоже ударил кулаком по столику.

- Я... я не позволю! - сказал он.

- Что? Что такое? - удивился дядя.

- Я не позволю! - повторил Федор, стукнув по столику". Сквозную реплику одного персонажа повторяет другой. В рассказе "Приданое" изображены три посещения повествователем семьи Чикамасовых. Второе и третье посещения связывает повтор реплики старушки Чикамасовой: Мы - сироты. Во второй сцене старушке Чикамасовой вторит дочка Манечка: " - Приходится все снова шить, а ведь мы не Бог знает какие богачки! Мы с ней сироты!

- Мы сироты! - повторила Манечка".

Реплика одного из персонажей становится повторяющейся репликой другого. Так соотносятся реплики Лычкова-старшего и Володьки в рассказе "Новая дача". Повторять других - особенность дурачка Володьки: "кто первый сказал, того и слушает". Сначала он повторяет Лычкова-сына: "Этого так оставить я не желаю! кричал Лычков-сын. <...> Не имеете полного права обижать народ! Крепостных теперь нету!

- Крепостных теперь нету! - повторил Володька"; затем повторяет Лычкова-отца: "Жили мы без моста, - проговорил Лычков-отец мрачно, - не просиди, зачем нам мост? Не желаем! (гл. II) - Жили мы без моста, - сказал Володька, ни на кого не глядя, - и не желаем" (гл.II).

Глава V начинается с констатации факта: "К мосту давно пригляделись и уже трудно было представить себе реку на этом месте без моста". Кончается же она репликой Володьки: "... только Володька что-то бормочет <...> - Жили без моста... - говорит Володька мрачно. - Жили мы без моста и не просили... и не надо нам".

Повтор реплики в речи разных персонажей может быть и неосознанным. Это невольная, неосознанная цитата. Пример такого рода содержится в рассказе "В родном углу". Тетя героини Веры Кардиной дважды повторяет реплику дедушки без какого бы то ни было осуждения, а скорее, с восхищением: "Прежде, бывало, чуть прислуга не угодит или что, как вскочит - и двадцать пять горячих! Розог!". Неожиданно эта реплика возникает в речи самой Веры по пустяковому поводу и знаменует нечто непоправимое: "Вон отсюда! Вон! Розог! Бейте ее". Персонаж говорит чужими словами. Так герои, которые поначалу представлены как антиподыоказываются двойниками3.

Персонажи, независимо друг от друга, говорят и думают одними и теми же словами. Для разных персонажей характерны одинаковые мотивы поведения В рассказе "Дама с собачкой" поведение Гурова рисуется словами хотелось жить: "... при всякой новой встрече с интересною женщиной этот опыт как-то ускользал из памяти, и хо(55)телось жить, и все казалось так просто и забавно". Сходным образом мотивирует свои поступки Анна Сергеевна: "Хотелось пожить! Пожить и пожить... Любопытство меня жгло...".