неизвестен Автор - Литературный текст (Проблемы и методы исследования)

Проблема множественности текста - это проблема взаимоотношений между нарративной и коммуникативной структурами. Здесь возникает вопрос о "жесткости" последней - насколько жестко, подчиняясь условиям "контракта", она "связывает", структурирует нарратив. Второй вопрос - насколько общая "жесткость" коммуникативной структуры зависит от "жесткости" ее составляющих. Третий вопрос -какова логика взаимодействия коммуникативной и нарративной структур текста при различных степенях этой "жесткости".

Попытаемся ответить на эти вопросы, рассмотрев тексты с "дефектной" коммуникативной структурой, из которых изъята та или иная составляющая.

Можно предположить, что ненависть, которую питали к Христу фарисеи и книжники (!), имела под собой и филологическую подоплеку. Восьмая глава Евангелия от Иоанна демонстрирует радикальное нарушение условий лингвистического контракта - в его грамматической части (видо-временные формы глагола, согласование глагольных времен). Отвечая на недоуменный вопрос фарисеев: "Тебе нет еще и пятидесяти лет, - и Ты видел Авраама?" (Иоанн, 8;57), - Христос заявляет: "...прежде нежели был Авраам, Я есмь" (Иоанн, 8,58). Можно ли было иначе отреагировать на подобное нарушение правил грамматики: "Тогда взяли каменья, чтобы бросить на него" (Иоанн, 8;58)?

В данном случае автор сам ставит свой текст с дефектной коммуникативной структурой в зависимость от "внетекстовых структур": Христос у Иоанна различает тех, кто способен "вместить" Его слово, и тех, кто не может сделать этого (Иоанн, 8,37; 16,12). Способность воспринять модель мира, которую не в состоянии описать логико-дискурсивные языковые структуры6, характерна только для посвященных. Им понятен тезис Христа - пусть этот тезис и абсурден с точки зрения языковых норм, с позиций лингвистического контракта, (11) который обеспечивает возможность коммуникации в рамках логико-дискурсивной модели.

Русский канонический текст в целом передает и смысл оригинала, и его грамматический дефект - нарушение правила согласования времен, хотя делает это не теми же средствами, которыми пользовался Иоанн (в оригинале - не простое прошедшее в придаточном предложении, но сложное дополнение с инфинитивом: ?????????????????????????????).

Характерны русские тексты Евангелия, где переводчики пытаются снять опосредованный мистической концепцией Иоанна конфликт между коммуникативной и нарративной структурами текста - в них стих из Писания "отредактирован" в соответствии с логико-дискурсивной моделью, принятой обыденным сознанием, профанирующей мистический тезис Христа и превращающей его в явную нелепость: "Говорю вам истину, еще до того как Авраам родился, Я уже был"7. Лингвистический контракт восстановлен ценой нарушения "контракта" онтологического,

Можно привести подобные примеры и для прочих уровней текста - в художественной практике есть случаи разрушения одновременно грамматической, синтаксической и морфологической составляющих: достаточно вспомнить финальные страницы джойсовского "Улисса" или монолог Поззо из пьесы С. Бекетта "В ожидании Годо".

Вместе с тем, хотя на основе этих "деструктурированных" текстов и могут быть созданы произведения, для компенсации "дефектов" канала коммуникации мобилизуются очень мощные средства - применительно к данным, конкретным ситуациям установленные конвенции, "договор" между автором и читателем (зрителем)' в одном случае последний готов к тому, что перед ним экспериментальная попытка фиксации реального протекания мыслительного процесса, а не "слово" об этом процессе, "реальный" поток сознания, а не его имитация (как у Л. Толстого и Д. Ричардсон); в другом случае сама авторская и зрительская установка на абсурдность сценической ситуации вносит известную логику в алогичное, структурирует неструктурированное; здесь, сказали бы мы, наблюдается не отсутствие структуры, а "минус-структура", становящаяся эмблемой онтологической ситуации, "вчитываемой" в "минус-текст"

Хрестоматийная "Глокая куздра". В результате насильственного изъятия лексико-семантического плана текст перестает быть полноценным средством коммуникации. С лингвистической точки зрения это - текст-инвалид. Параллельно в "Глокой куздре" резко увеличивается нагрузка на прочие структурообразующие факторы - фонологический, морфологический, грамматический и синтаксический. Именно поэтому данный гипотетический текст стал прекрасным наглядным пособием по русской морфологии и грамматике. (Любопытный пример интенсификации фонологического ряда подобным образом редуцированного текста приводит Т.С. Элиот: не зная (12) итальянского языка, но умея "озвучивать" итальянскую поэзию, он вслух читает Данте, наслаждаясь "музыкой" стихов великого флорентийца.)

Гипертрофируется нарративная структура подобного текста (она и становится средством компенсации дефектов структуры коммуникативной); степень многозначности текста столь высока, что он полностью попадает во власть "внетекстовых структур", которые могут сколь угодно вольно "осеменять" его, "вчитывая" любые значения.

Вместе с тем "ампутация" лексико-семантической составляющей коммуникативной структуры не становится для текста фатальной -системность его сохраняется, он воспринимается как текст.

Изъятие иных составляющих травмирует текст в значительно большей степени, разрушая саму основу коммуникативной структуры, что требует в качестве средств компенсации и больших усилий со стороны "внетекстовых структур". Приведенные беглые наблюдения показывают: чем менее "жесткой" оказывается коммуникативная структура текста, тем большую роль играет структура нарративная, чем менее структурирован текст, тем выше значение внетекстовых структур, тем многозначнее текст. Безусловно, разъятие единой структуры текста на составляющие - операция в достаточной степени условная, но она вполне допустима, если нам необходимо выявить структурные доминанты модуляций.

Из всех уровней коммуникативной структуры текста наименее жесткими представляются лексико-семантический и стилистический: семантика и стилистика - сферы не только значения, но и смысла, а поэтому здесь возможен компромисс между коммуникативными и нарративными структурами, здесь их со-противопоставление обладает наибольшей гибкостью и вариативностью, здесь же возможны самые различные модуляции, которые ведут к усилению роли нарративной структуры и усилению многозначности текста - без разрушения последнего. На этих уровнях мы в основном и остановимся. Другие (макроструктуры) могут быть осмыслены впоследствии.

Приведем пример "жесткой" лексико-семантической организации текста, сделав только одну оговорку: этот текст (микротекст) вписывается в более широкую сеть отношений, в определенный контекст. Взаимодействуя с данным контекстом, с другими микро- и макротекстами через внетекстовые структуры и "становящееся" произведение, приведенный ниже текст если и не опровергнет результаты нашего анализа, то уточнит их и впишет в более широкую аналитическую схему: While the water was heating in the pot he took an empty bottle and went down over the edge of the high ground to the meadow. The meadow was wet with dew and Nick wanted to catch grasshoppers for bait before the sun dried the grass. He found plenty of good grasshoppers. They were at the base of the grass stems. Sometimes they clung to a grass stem. They were cold and wet with the dew, and could not jump until the sun warmed them. Nick picked them up, taking only (13) the medium-sized brown ones, and put them into the bottle. He turned over a iog and just under the shelter of the edge were several hundred grasshoppers. It was a grasshopper lodging house. Nick put about fifty of the medium browns into the bottle. While he was picking up the hoppers the others warmed in the sun and commenced to hop away. They flew when they hopped At first they made one flight and stayed stiff when they landed, as though they were dead8