неизвестен Автор - Литературный текст (Проблемы и методы исследования)

Архетипическое значение мотива дома сохраняется в отдельных дискурсах в "Деревне" Григоровича (жители Кузьминского), в романе Достоевского "Бедные люди" (в воспоминаниях Вареньки и Макара), в рассказах Чехова "Мальчики" (дискурсы отца и Володи), "Страхи" (повествователь) и "Ведьма" (дьячок).

В архетипических значениях времен года преобладает оценочная характеристика (весна и лето "положительны", осень амбивалентна, а зима "отрицательна"). Почти во всех дискурсах "Повестей Белкина" сохраняется пучок сем, составляющих значения весны, лета, осени и зимы. В дискурсах главных героев "Деревни" Григоровича, "Бедных людей" Достоевского и рассказов Чехова "Мальчики" и "Студент" актуализируются все семы архетипического значения мотива зимы.

Вместе с тем нередки случаи, когда актуализируется не все архетипическое значение, а какие-либо его семы. Таков, в частности, мотив вдовства. Архетипическое значения этого мотива включает в себя семы избранности вдовы, ее беззащитности и верности умершему мужу. Сема беззащитности вдовы актуализируется в "Хаджи-Мурате" Л. Толстого. В приемной Воронцова в числе прочих просителей "была, вся в черном, вдова убитого офицера, приехавшая просить о пенсии или о помещении детей на казенный счет"5. Здесь и (21) для вдовы, и, по всей видимости, для Воронцова (ведь не случайно вдова обращается именно к нему) актуализируется архетипическое значение мотива вдовы как существа беззащитного и нуждающегося в помощи со стороны. Такая актуализация позволяет оценить русских офицеров и членов их семей как носителей универсальной (архетипической) нравственности.

Та же сема беззащитности нуждающихся в помощи вдов доминирует и в рассказе Чехова "Студент". Главный герой, студент Иван Великопольский, возвращаясь домой с охоты, останавливается у костра, разведенного двумя вдовами - матерью и дочерью. Именно вдовам (как нуждающимся в помощи) студент оказывает помощь духовную - рассказывает историю апостола Петра. Иван достигает своей цели: "Если старуха заплакала, то не потому, что он умеет трогательно рассказывать, а потому, что Петр ей близок, и потому, что она всем своим существом заинтересована в том, что происходило в душе Петра"6.

В этом же рассказе актуализируется и сема избранности вдовы -вдова не только нуждается в помощи, но и сама в состоянии эту помощь оказать: "Кругом было пустынно и как-то особенно мрачно. Только на вдовьих огородах около реки светился огонь; далеко же кругом и там, где была деревня, версты за четыре, все сплошь утопало в холодной вечерней мгле" (Чехов, с.306). Свет огня выделяет вдовьи огороды, выделяет вдов среди других сельских обитателей, среди мрака. И герой, вступив в это освещенное пространство, оказывая духовную помощь, сам получает моральное удовлетворение: он "думал о том, что правда и красота, направляющие человеческую жизнь там, в саду и во дворе первосвященника, продолжались непрерывно до сего дня и, по-видимому, всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на земле; и чувство молодости, здоровья, силы, - ему было только 22 года, - и невыразимо сладкое ожидание счастья, неведомого, таинственного счастья овладевали им мало-помалу, и жизнь казалась ему восхитительной, чудесной и полной высокого смысла" (Чехов, с.309).

Все это позволяет говорить о том, что в модели бытия, которая создается в рассказе "Студент", мотив вдовы в разных дискурсах актуализирует различные стороны своего архетипического значения: если для студента вдовы нуждаются в помощи - прежде всего в помощи духовной, какую он, собственно, только и может оказать, то в авторском дискурсе, напротив, вдовы - существа избранные, отмеченные в отличие от прочих светом огня. Студент полагает, что оказывает духовную помощь нуждающимся в ней вдовам, и получает помощь сам. Он прозревает, выходя на путь, ведущий к истине, осознает свое место в мире. Таким образом, архетипический мотив вдовства позволяет говорить о том, что в рассказе "Студент" воплощается чеховская уверенность в награждении прозрением человека, готового помочь другим. (22)

Отдельные семы архетипического значения могут реализовываться в любых мотивах. Архетипическое значение метели составляет несколько сем: враждебное человеку начало, результат действия злых сил, наказание, свадьба. Семы враждебного начала и действия злых сил реализуются в "Метели" и "Капитанской дочке" Пушкина, в "Деревне" Григоровича, в "Ведьме" Чехова; семы наказания - в "Метели" и "Деревне", а свадьбы - в "Метели" и "Ведьме"7.

Архетипическое значение мотива сиротства содержит семы: сирота изначально несчастен, сирота нуждается в помощи, сирота достигает благополучия. Первая сема актуализируется прежде всего в характеристиках персонажей: сироты несчастны в "Деревне" Григоровича (Акулина), в "Муму" Тургенева (Татьяна), в "Бедных людях" Достоевского (Варенька). Сема "сирота нуждается в помощи" актуализируется в некоторых дискурсах тех же произведений: жены управляющего ("Деревня"), Герасима ("Муму"), Макара Девушкина ("Бедные люди").

И лишь в одном из рассмотренных произведений сирота достигает благополучия - Варенька в финале романа "Бедные люди". Однако несмотря на то, что актуализация этой семы должна свидетельствовать о сохранении универсальных нравственных ценностей, в романе говорится скорее об их разрушении, ибо в роли спасителя выступает не "нравственный" Макар, а "безнравственный" Быков.

Сохраняются в ряде рассмотренных произведений и отдельные семы архетипического значения мотива леса. Лес - это враждебная человеку часть пространства, оппозиция всем прочим горизонтальным топосам и укрытие для невинно гонимых. Сема враждебности леса актуализируется в "Метели" Пушкина, в рассказах Чехова "Страхи" и "Студент" (в дискурсах главных героев); сема оппозиции всем прочим горизонтальным топосам - в "Станционном смотрителе" и "Барышне-крестьянке" Пушкина.

Возможны случаи, когда в пределах одного произведения актуализируются две противоположные семы одного архетипического значения. Таков мотив леса в "Хаджи-Мурате" Толстого. Сема враждебности леса реализуется в дискурсах русских - от солдат до Государя (русские вырубают лес): сема оппозиции всем прочим горизонтальным топосам и укрытия для невинно гонимых - в чеченском дискурсе. В дискурсе Хаджи-Мурата лес несет, с одной стороны, актуальное для всех чеченцев значение укрытия от врагов (гл. IV, XXV); с другой стороны, в этом дискурсе важен и актуальный для русских мотив рубки леса (в начале своего выхода Хаджи-Мурат встречается с Воронцовым-младшим в том месте, где назначена рубка леса - гл. III)). Таким образом, промежуточное положение Хаджи-Мурата между чеченцами и русскими утверждается не только на сюжетном, но и на архетипическом уровне.