Дональд Томпсон - Оранжевая собака из воздушных шаров. Дутые сенсации и подлинные шедевры: что и как на рынке современного искусства

Филиалы галереи в разных точках мира призваны гарантировать допуск на важнейшие художественные ярмарки и удобные по расположению стенды на самих ярмарках. «Лиссон» на этот счет волноваться не нужно. В 2016 году издание The Art Newspaper составило рейтинг двадцати самых активных галерей с точки зрения посещения «важнейших», по определению газеты, международных художественных ярмарок за пять последних лет. «Лиссон» шла шестой в списке (галерея присутствовала 50 раз на десяти, в среднем, ярмарках в год), опередив «Пейс» (48 раз за пять лет) и галерею Гагосяна (40), перед ней были «Мальборо» (58) и галерея Цвирнера (56). Однако количество ярмарок и размещение на каждой из них для галереи всегда вопрос первостепенной важности. Когда ты выставляешься в одном павильоне с Гагосяном, Цвирнером и «Пейс» на ярмарке «Базель-Майами» или на нью-йоркской «Фриз», это сигнализирует о твоем статусе и престиже твоих художников. Последние понимают, как важно работать с дилером, способным обеспечить такие места.

Для брендированного дилера, способного показывать художников, пользующихся большим спросом, финансовые риски от расширения могут оказаться минимальными. Когда искусство продается по ценам от 50 тысяч долларов и выше, несколько выставок, распроданных полностью, могут покрыть затраты на аренду помещения и его переоборудование. Ларри Гагосян как-то бросил, что расточительно дорогое расширение галереи в Афинах окупится после первых четырех выставок, если они будут полностью распроданы.

Негативная сторона расширения – то, насколько это оказывается утомительным для владельца галереи. Для многих дилеров владелец и является брендом – вспомним Гагосяна, Цвирнера или Гудман. Справедливо это и для Николаса Логсдейла в Лондоне. С открытием филиалов дилер проводит меньше времени в своей «домашней» галерее, а художники и коллекционеры уже не могут с ним встречаться лично с прежней частотой. В середине 1990-х Марк Глимчер, тогдашний президент нью-йоркской галереи «Пейс – Вильденштейн», открыл филиалы в Лос-Анджелесе и Лондоне. Пару лет спустя он их оба закрыл, поскольку и новые, и старая галерея страдали от его постоянного отсутствия. Из этого правила есть одно заметное исключение. И это исключение – Ларри Гагосян. Глимчер как-то сказал: «У Ларри есть особый талант: клиенты не ждут с ним встречи, они счастливы прикоснуться хотя бы к ауре Ларри».

Для «Лиссон» проблема отсутствия хозяина так резко не стояла. Лицом нью-йоркского филиала стал сын Логсдейла Алекс, возглавивший представительство «Лиссон» в Нью-Йорке с момента его открытия в 2012 году.

Культура приобретения произведений искусства в Лондоне и Нью-Йорке сильно различается. Как выразилась Анджела Чун, старший партнер в галерее Дэвида Цвирнера, описывая покупку произведений искусства в Нью-Йорке: «Люди приходят, смотрят, спрашивают, сколько стоит, торгуются, и дело сделано». В Лондоне иначе: «Люди не рвутся на открытие. Им нужно время, чтобы посмотреть работу… понять ее, по-настоящему о ней поговорить».

Отличается и то, что продают. Лондон исторически воспринимался как рынок, где предпочитают картины с лошадьми, охотничьими собаками и умершими членами семьи. В том, что касается современного искусства, Лондон – это скорее первичный, нежели вторичный рынок. 85 процентов рынка «Лиссон» – первичные продажи, 15 процентов – вторичные. В числе последних – работы художников, которых галерея представляла ранее или представляет сейчас. В Нью-Йорке стандарт для галерей – 50 процентов первичных и 50 процентов вторичных продаж, причем второй сегмент куда доходнее.

Еще одно различие заставляет задуматься, насколько нью-йоркские коллекционеры окажутся восприимчивыми к некоторым лиссоновским художникам из Европы и других стран. Газета New York Times приводит слова американского художника ирландского происхождения Шона Скалли (в контексте разговора о том, что выставляется в музеях), который считает, что мировое искусство «работает в Лондоне, в Америке оно не срабатывает». Америка формировалась «совершенно иначе, – объясняет свою позицию художник. – Она не колонизировала две трети мира, как это сделали британцы» [36].

В ноябре 2015 года на нью-йоркских торгах «Кристис» одно из произведений в секции послевоенного и современного искусства осталось непроданным, и это дает еще один ответ на вопрос, какое искусство считается приемлемым в Америке. Непроданным лотом стала картина британского художника Люсьена Фрейда «Портрет голой женщины на красном диване» (1989–1991). На полотне изображена дочь художника Белла – она полулежит на диване в сексуальной позе. Предварительная оценка лота была очень высокой – от 20 до 30 миллионов. Ставки сделали всего двое участников, и оба даже не приблизились к стартовой цене, которая, как ожидалось, должна была составить 16 миллионов долларов. И это притом, что мировой рекорд цен на Фрейда был установлен именно в Нью-Йорке. После торгов многие сошлись на том, что «Потрет голой женщины» надо было выставлять на торги в Лондоне: британский аукционный зал был бы свободен от «давления пуританской морали» [37], возмущенной инцестуальными намеками в картине.

Выход «Лиссон» на нью-йоркский рынок в 2016 году произошел спустя несколько лет после того, как нью-йоркские галереи повально выдвинулись в Лондон. У Дэвида Цвирнера галерея в Мэйфер площадью 930 квадратных метров, у «Пейс» – 836 квадратных метров сразу за Королевской академией на улице Берлингтон-гарденз, а Гагосян присоединил третье помещение к своим уже существующим галереям на Британия-стрит и в Мэйфер. Эти и другие нью-йоркские галереи в Лондоне ориентируются на гостей города и на супербогатых, состоятельных и облагаемых минимальными налогами коллекционеров из России, Азии и с Ближнего Востока, не являющихся резидентами Великобритании. Почти треть из шести тысяч жителей Лондона с собственным капиталом свыше 30 миллионов долларов (18,5 миллиона фунтов стерлингов) – нерезиденты, включая таких коллекционеров, как Роман Абрамович (с капиталом от 6,2 до 7,5 миллиарда фунтов стерлингов) и Виктор Пинчук (с капиталом от 1,2 до 1,4 миллиарда).

И наконец, еще один потенциальный плюс наличия нескольких галерей в разных местах – ценообразование. Гагосян может просить цену с надбавкой даже за художников, впервые выходящих на рынок (впрочем, с такими художниками его галерея работает редко), ведь при покупке коллекционер приобретает и предмет искусства, и бренд Гагосяна. Это справедливо и для других супергалерей, пусть и в меньшей степени.

Открытие новой галереи «Лиссон» в Нью-Йорке может укрепить и бренд в целом, и имидж галереи, то есть суммарная доходность для коллекционера будет выше. Сможет ли ценность бренда «Лиссон» сместиться в сторону повышения, приблизившись к уровню бренда Гагосяна? Поможет ли переезд в Нью-Йорк прежде сотрудничавшим с галереей коллекционерам по-новому взглянуть на их предыдущие покупки? Будут ли они чаще говорить: «Я купил(а) это у „Лиссон“?» Будут ли аукционные дома чаще указывать «Лиссон» в провенансе лотов, предлагаемых на торгах?