Дональд Томпсон - Оранжевая собака из воздушных шаров. Дутые сенсации и подлинные шедевры: что и как на рынке современного искусства

Экономисты сказали бы, что приход «Лиссон» в самый центр нью-йоркского художественного мира должен повысить удовлетворенность клиентов и тем самым позволить выставлять более высокие цены. Тот, кто не является коллекционером, читая эти строки, посчитает идею безумной: почему покупка произведения искусства после расширения галереи должна вдруг принести большее удовлетворение или стоить дороже? Коллекционер из верхнего сегмента поймет эту концепцию без проблем.

На протяжении тринадцати лет Эми Каппеллаццо возглавляла отдел послевоенного и современного искусства в «Кристис» и считалась одним из лучших специалистов по заключению сделок. В 2014 году она ушла из аукционного дома, чтобы стать арт-консультантом. Ей показалось разумным покинуть вершину арт-мира ради неопределенной профессии, к которой и так уже причисляют себя больше людей, чем требуется рынку.

Эми хотелось стать не просто консультантом. «Аукционные дома никогда не смогут в полной мере представлять интересы коллекционера» [40], – цитирует слова Каппеллаццо журнал Vogue . И далее: «Я хотела выстроить лучший на свете бизнес с полным комплексом услуг – не просто бизнес, способный заработать больше денег, но бизнес, который будет заботиться о вас так, как заботятся о вашей семье фонды доверительного управления имуществом» [41].

Каппеллаццо хотела стать чем-то вроде спортивного агента: определять условия контрактов, привлекать известных людей для рекламы, размещать предметы искусства, продвигать художников на рынке и создать клиентский бренд. Она была готова управлять пиаром, в том числе сайтами и аккаунтами в «Твиттере», регулировать финансы и пенсионные планы, а также заполнять налоговые декларации в многочисленных юрисдикциях, где работают художники. Самым важным, наверное, было то, что Эми собиралась обсуждать важные вопросы с дилерами, коллекционерами и музеями так, как спортивные агенты – с владельцами команд, менеджерами и тренерами.

Аналогия с работой агента в сфере профессионального спорта представляется очень уместной. Возьмите любое описание деятельности спортивного агента и подставьте вместо «спортсменов» слово «художники», а потом задайте вопрос: «Привьется ли эта модель в художественном мире хотя бы среди художников?» Одно она точно может сделать – освободить художников от организационной деятельности, чтобы они, подобно спортсменам, могли сосредоточиться на том, что умеют делать лучше всего. Но если агент в состоянии устраивать выставки, вывозить клиента на художественные ярмарки и обговаривать частные сделки, нужен ли тогда художнику с именем дилер? Могла ли Каппеллаццо убедить художников попробовать новую форму взаимоотношений, чтобы изменить структуру арт-рынка?

Эми – выпускница Нью-Йоркского университета (1989), дипломную работу по архитектуре писала в Институте Пратта. В 1995 году она переехала в Майами работать куратором в Музее искусств и дизайна колледжа Майами-Дэйд. Там она писала искусствоведческие статьи, а затем ненадолго стала традиционным арт-консультантом. Каппеллаццо работала у Дона и Меры Рубелл, помогая им создавать художественный фонд, а затем участвовала в организации первой ярмарки «Базель-Майами».

В конце 1990-х Марк Портер из «Кристис» сделал ей предложение, от которого Эми не смогла отказаться. С 2001 года она совместно с Бреттом Горви руководила в аукционном доме отделом послевоенного и современного искусства. Среди ее клиентов были такие известные коллекционеры, как Дэниэл Леб, Дакис Иоанну и Марк Джейкобс. В интервью 2006 года Каппеллаццо высказала печально известное наблюдение относительно неоднозначности своей работы в «Кристис»: «Мы – сетевой гигант, который лишает работы мелкий семейный бизнес» [42]. В более позднем интервью она говорила, что работает с 666 клиентами. Кому-то эта цифра могла показаться зловещей, но если бы Эми включила в это число себя (а она тоже коллекционер), получилось бы 667.

В 2011 году Каппеллаццо перестала руководить отделом вместе с Горви, чтобы заняться поиском новых источников дохода. В 2012 году она вела переговоры о партнерстве «Кристис» с Фондом визуальных искусств Энди Уорхола, чтобы убедить его продать хранящуюся там опись произведений Уорхола. «Мы, по сути, сказали – теперь мы представляем имущество художников» [43]. На тот момент «Кристис» предлагал почти всех «уорхолов» через Интернет.

После ухода из «Кристис» в 2014 году Эми перешла к консультанту Аллану Шварцману в Art Agency, Partners . Шварцман стоял за созданием бразильского парка и музея современного искусства «Инхотим» для Бернардо Паза, креативным директором которого по-прежнему является. Он также собирал серьезные коллекции для Ховарда Рачофски, Николаса Берггрюена и Пенни Прицкер. Эту главу вполне можно было начать с рассказа о роли Шварцмана в качестве арт-агента – просто Каппеллаццо первой озвучила радикально новую модель.

Иногда Каппеллаццо рассуждает как инвестиционный банкир. О Роберте Раушенберге она рассуждает в русле потенциальной прибыли: «В мире бизнеса вы бы сказали, что Раушенберг – это арбитражная сделка, и осуществить ее надо прямо сейчас, поскольку цены на него существенно ниже потенциальной ценности его работ. Рекорд Раушенберга на торгах равен примерно 14,5 миллиона. Разве не безобразие?» [44]

Многие консультанты придерживаются более традиционных практик. Одна из таких традиционалистов – Аннелин Брюинс из консалтинговой фирмы Tang Art Advisory , работающая в Нью-Йорке, Майами, Лондоне и Гонконге. Брюинс консультирует клиентов по транзакциям и управляет коллекциями. «Мы экономим нашим клиентам деньги и время, выполняя за них всю рутинную работу, – говорит она и добавляет: – Мы в курсе того, что происходит с художниками, мы находим работы для клиентов, прицениваемся, проводим комплексную юридическую оценку, торгуемся и устанавливаем работы в домах наших клиентов» [45]. Примерно этим и занимаются сегодня большинство арт-консультантов. Структура тарифов Tang Art Advisory вполне традиционна: для транзакций среднего уровня фирма берет комиссию 10 процентов. Плата за управление активами оговаривается особо.

Еще один традиционный консультант – Сэнди Хеллер из фирмы Sanford Heller Art Advisory (Нью-Йорк). Сэнди известен тем, что работает со Стивеном Коэном, Романом Абрамовичем и Дэвидом Ганеком. В 2006 году он посоветовал Коэну приобрести (у Дэвида Геффена) «Женщину III» Виллема де Кунинга (1952–1953) за невероятную для того времени сумму 137,5 миллиона долларов (см. ил. 10). Хеллер назвал ее «самой важной послевоенной картиной из тех, что не висят в музеях» [46]. Он также вел переговоры о предоставлении Метрополитен-музею чучела акулы – работы Дэмиена Хёрста «Физическая невозможность смерти в сознании живущего» (1991) для экспонирования.