Алан Сепинуолл - Клан Сопрано

Сценарист: Дэвид Чейз

Режиссер: Тим Ван Паттен

«С таким отношением и гребаной средневековой рожей». — Дженис

«Коммендатори», в котором Тони, Кристофер и Поли отправляются в Неаполь, подробно рассматривался в первом конфликтном эпизоде «Сопрано», когда фильм только вышел на экраны. Поездка в Италию сама по себе оборачивается разочарованием для всех, кроме Поли, который блаженно счастлив, полагая, что глубине души он настоящий итальянец. Крис тут же садится на наркотики и остается в состоянии наркотического опьянения на протяжении всей поездки. Он так и не посетил пляж, где загорают топлес, не поднялся к кратеру вулкана, хотя клялся, что сделает это. Он покупает Адриане подарок в аэропорту Ньюарка уже после возвращения. Неаполь показан как экзотическое место только в сравнении с Нью-Джерси, это просто один из не особо важных европейских городов с величественной старинной архитектурой, но обычными проблемами, такими как коррупция, преступления, а также грязь на улицах и пляжах. «Слушай, я много раз была в Италии, — говорит Дженис Кармеле, — и поверь: ты немного потеряла. Я там стольким сексуальным домогательствам подвергалась!» Создатель сериала Дэвид Чейз сыграл здесь свою первую эпизодическую роль — длинноволосого парня в летнем кафе, который совершенно равнодушно реагирует на слова Поли: «Коммендатори ( Commendatori )… Бонджорно (Buongiorno) !».

Парни ожидают, что Зи Витторио (Витторио Дузе [104] Играл дона Томмазино в «Крестном отце-3»; дебютировав в полнометражном фильме Лукино Висконти «Одержимость» (Ossessione), был актером как итальянского, так и американского кино. ) будет соответствовать стилю «Крестного отца-2». Это старый дон, чья семья имеет дальние родственные связи с Сопрано, и он должен помочь становлению нового направления бизнеса Тони и Джуниора по экспорту краденых машин [105] Сцена угона машин придает фильму своеобразное очарование в отношении того, как итало-американская группировка взаимодействует с афроамериканскими преступниками. Два черных грабят на Манхэттене белую семью: угрожая пистолетом, они отнимают у них джип. Отец выкрикивает расистские оскорбления и говорит: «Кто еще?» Камера переходит к Тони, который рассматривает полароидные снимки автомобилей, которые украдены по его приказу. Интересно, что семья, которая значится в титрах как «Сонтаг», предположительно названа так по имени Сьюзан Сонтаг — автора бесчисленных критических книг, включая и две, особенно важных для «Сопрано»: «Против интерпретации» (Against Interpretation) и «Что касается страданий других» (Regarding the Pain of Others). . Однако приехавшие испытывают разочарование и растерянность, поскольку дон не встретил их в аэропорту; оказывается, он страдает от деменции и (подобно Поли) может пробормотать лишь несколько слов на другом языке. Его дочь Аннализа (София Милош [106] Швейцарско-итальянская актриса сыграла в более чем в двадцати телесериалах, включая роль Елины Салас в ситкоме «Место преступления Майами» (SCI: Miami). ) на мгновенье кажется воплощением женщины-мечты из первого сезона, но дальнейшее развитие сюжета не проясняет, как относиться к ней — как к реальному персонажу, или как к таинственному объекту, на который Тони проецирует результаты поездки (и сексуальное влечение [107] Тони из сна, одетый в одежды римского центуриона, — это самый худший киношный выбор для свидания. ). Хотя у них явно есть точки соприкосновения (они оба являются продолжателями традиций старшего поколения; в отношениях Аннализы с отцом присутствуют элементы взаимоотношений Тони как с Джуниором, так и с Ливией), искры между ними нет, и неясно, что Аннализа испытывает к Тони, а потому, когда она объявляет о своем желании секса с ним, непонятно, насколько тяжело ему сказать «нет» (хотя заявление о том, что он не гадит там, где ест, звучит правдоподобно).

Самые сильные моменты связаны с возвращением в Джерси. Жене Пусси Энджи не известно, что он стукач, она знает лишь, что он отсутствовал в течение многих месяцев. Когда Пусси снова появляется дома и Энджи опять слышит его голос («Меня сейчас вырвет»), она начинает подумывать о самоубийстве, а затем хочет развода. Между тем Дженис давит на Кармелу, убеждая ее посмотреть на Тони как на вредный экземпляр патриархальной структуры: «Эти старые хрены из ОПГ со своими шлюхами и проститутками. Эмоциональные уроды. И они еще хотят, чтобы их жены жили, как гребанные монашки из колледжа Святой Кармелиты… С одной стороны уравнения — мадонна, с другой — шлюха. Я имею в виду шмотки, технику, дома.

— Ты говоришь обо мне, о нас, — замечает Кармела.

— Кармела, нет, — возражает Дженис и затем добавляет. — Откуда мне знать. Такая умная женщина, как ты, соглашается так мало брать от жизни и от себя самой?»

Затем эта сцена вдруг переворачивается, так как Кармела понимает, что лекцию о нехватке женских добродетелей ей читает женщина, которая снова начала встречаться с уголовником. «Брак — это священное таинство, — говорит Кармела, — семья — священный институт, а ты заигрываешь с Ричи Априлом, пытаясь разжечь потухший костер? Из всех именно с ним?» Когда Дженис настаивает, что отсидка в тюрьме научила Ричи «чувствовать женские трудности», Кармела смеется ей в лицо.

Несмотря на многие сильные моменты, «Коммендатори» оставляет впечатление упущенной возможности. Разочарование Кармелы и Энджи в браке сопрягается с разочарованием в самой Италии — возможно, это попытка обратить внимание на опасности зацикливания на сентиментальном идеале: то, что женщины вроде Аннализы переживают в Неаполе, никогда не пережить Кармеле в Северном Колдуэлле.

Эпизод не отличается цельностью, несмотря на связующий элемент — песню Андреа Бочелли «С тобой уйду» ( Con te partiro ), звучащую на протяжении всей серии [108] Название переводится как «Я уйду вместе с тобой». Бочелли записал эту песню для альбома 1995 года «Бочелли» (Bocelli) широко известного во всем мире. Песня до сих пор остается популярной во всех итальянских ресторанах — от Рима до Каламазу [город в США — Примеч. пер .]. . Уверенность сценаристов в неизбежности разочарования выглядит как намеренный шаг, страховка от жалоб зрителей. Неапольский подсюжет и не должен быть шедевром, так как ориентирован на сицилийские аллюзии второй части «Крестного отца», но большая часть его не столь запоминающаяся, как даже самые сырые сцены из «Крестного отца-3». Как только вам кажется, что фильм вас захватил, сюжетная линия сменяется другой.