Елена Грицак - Архангельское

В отделке кабинета доминируют золотистые оттенки. Радостный колорит усиливается солнечным светом, который не только свободно проникает сквозь высокие окна, но и многократно отражается в зеркалах и хрустале. Художник, которому поручили отделку комнаты, отдал роль главного украшения мебели из полированной карельской березы – материала, особенно любимого русскими мастерами. Кажется, что диваны, кресла, расставленные вдоль стен книжные шкафы и низкие шкафчики с гладкими черными вставками излучают золотистое сияние. Похожее впечатление создают и мелкие предметы убранства, например бронзовая фигурка императора Павла, часы и канделябры. Середину кабинета занимает массивный письменный стол с резными золочеными накладками. Интересный по конструкции, он к тому же демонстрирует редкое по красоте художественное оформление. Выполняя частный заказ, мастер снабдил свое произведение необычными плоскими ножками в виде колонн с базами и капителями. На фигурной проноге (брусок для связи ножек) красуется сфинкс, а столешница декорирована зеленым сафьяном с тиснением того же золотистого цвета. Чернильный прибор, колокольчик и подсвечники стоят на столе со времен Юсуповых. Ими же собраны все выставленные в этой комнате книги – большей частью дипломатические своды и переводная античная литература. Мерцая золотыми надписями на корешках, огромного размера тома занимают свое прежнее место, будто хотят напомнить о том, что в личности каждого члена этого рода сановник на равных сосуществовал с человеком культуры.

В кабинете князя покой ощущается намного сильнее, чем в других комнатах дворца. Тому способствуют и ровный золотистый колорит, и непритязательный вид из окна на тихий, свободный от официальности уголок английского парка. Удаленная от парадных анфилад, эта комната меньше всего подходит для осмотра. Тем не менее стоит задержаться в ней подольше, проникнуться духом эпохи, почувствовать то, что должен был чувствовать хозяин усадьбы, слыша мелодичный бой часов, скользя взглядом по золоту книжных переплетов, вглядываясь в серьезные лица своих родителей, заключенные в овальные рамы, рассматривая редкие в своей коллекции работы русских художников.

Русская знать начала XIX века предпочитала западноевропейскую живопись, но изредка интересовалась и местной, выбирая для домашних собраний работы самых прославленных мастеров. Таковыми уже при жизни считались Фёдор Алексеев и Александр Орловский, чьи картины, соответственно «Вид Петропавловской крепости и Дворцовой набережной» и «Всадник», украшают кабинет князя.

Пристенный шкаф в кабинете князя

Рядом с портретами родителей Николай Борисович поместил изображения самого себя, запечатленного в разные моменты жизни, от младенчества до глубокой старости. Неподдельный интерес вызывает большое полотно над диваном – не слишком известный в России австрийский художник Георг Каспар фон Преннер изобразил будущего владельца Архангельского еще ребенком, наряженным в офицерский мундир. Модель и мастер, несмотря на то что принадлежали к разным культурам, очень понравились друг другу, ведь Преннер любил рисовать людей в военной форме, а Юсупов, как всякий русский, с удовольствием ее носил. По обычаю того времени дети знатных дворян записывались в армию уже с рождения. Не стал исключением и юный князь Николай, который был зачислен в лейб-гвардии Конный полк и к 7 годам успел «дослужиться» до корнета. Неудивительно, что к совершеннолетию долгая служба успела ему наскучить, поэтому, получив звание камер-юнкера, 20-летний Николай Борисович вышел в отставку и в том же 1771 году уехал за границу. Австриец Иоганн Баптист Лампи изобразил его в 50-летнем возрасте, еще полным сил, тогда как русский скульптор Иван Витали запечатлел князя незадолго до смерти, создав выразительный образ утонченного, уставшего от жизни аристократа.

Когда в 1783 году цесаревич Павел Петрович путешествовал инкогнито по Европе, в его свите пребывал и Николай Борисович Юсупов. Вернувшись на родину, 32-летний вельможа вновь отправился за границу, но уже самостоятельно, побывав с тайной миссией в Турине, Неаполе, Венеции, Риме. Вполне взрослый ум и явные дипломатические способности молодого посла обеспечили блестящий результат: благодаря Юсупову была ограничена власть папы на территории государства Российского, прекратились досадные для императрицы интриги английского и австрийского монархов.

В награду князь был произведен в тайные советники и сенаторы, а в 1791 году занял пост директора Эрмитажа и всех императорских театров. На этом более приятном для себя поприще он принес немалую пользу стране и своему роду. Если раньше зрители рассаживались в залах по рангу, то во времена управления Юсупова и далее им предоставлялись собственные, теперь уже пронумерованные места. До него никто не заботился о контроле над театральными сборами и тем более не считал, во сколько императорской казне обходится каждый спектакль. Помимо прочих добрых дел, он сумел добиться правильной организации закулисных помещений, и эта система в целом сохраняется до сих пор.

Г. И. Новиков. Портрет князя Николая Борисовича Юсупова, начало XIX века. Картина из фондов музея-усадьбы «Архангельское»

Одновременно с делами культуры князю Юсупову доверили казенные заводы – стеклянный и фарфоровый – которыми он руководил так же успешно, как и театрами. Перед восшествием на престол императора Павла I Николай Борисович получил должность верховного маршала при коронации и по должности возглавил коронационную комиссию. О том, насколько успешен он был в этом качестве, свидетельствовал красовавшийся у него на груди Святой Андрей Первозванный. Учрежденный Петром Великим в 1698 году, он стал первым российским орденом. Русские государи лично вручали его «в воздаяние и награждение одним за верность, храбрость и разные нам и отечеству оказанные услуги, а другим – для ободрения ко всяким благородным и геройским добродетелям». Последняя фраза выражала первоначальную суть Андрея Первозванного точнее, ведь в петровские времена орден вручали не героям, а членам орденской корпорации, и только с середины XIX века этот знак в числе других орденов рассматривался как награда. В 1801 году, когда занять престол готовился сын убитого Павла Александр I, опытный в коронационных делах Юсупов был вновь назначен на высшие в этой сфере должности и вдобавок к Андрею Первозванному получил алмазные орденские знаки.