Лайош Эгри - Искусство драматургии
- Название:Искусство драматургии
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Лайош Эгри - Искусство драматургии краткое содержание
Эта книга написана не только для писателей, но и для остальных людей. Если читающая публика разбирается в творческом процессе, если она осознает трудности и преодолевающие их усилия, которые сопутствуют любой литературной работе, тогда понимание становится более непосредственным.
Искусство драматургии - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Если, например, женщина осознает никчемность своей жизни и отчаянно рыдает у себя в комнате, но ничего не делает, чтобы решить свои проблемы, то это – статичный характер. Драматург может вложить в ее уста много потрясающих фраз, но она все равно останется бессильной и статичной. Печали недостаточно, чтобы создать конфликт, нам нужна ВОЛЯ, которая может сознательно что-то делать с проблемой.
Вот хороший пример статичного конфликта:
ОН: Ты меня любишь?
ОНА: Ой, я не знаю.
ОН: Но ты можешь подумать и решить?
ОНА: Я подумаю.
ОН: Когда?
ОНА: Ну… скоро.
ОН: Как скоро?
ОНА: Ой, я не знаю.
ОН: Может, я помогу?
ОНА: Но ведь это будет нечестно?
ОН: В любви все честно, особенно, если я убежден, что я именно тот, кто тебе нужен.
ОНА: А как ты будешь помогать?
ОН: Перво-наперво я тебя поцелую.
ОНА: До помолвки – ни за что!
ОН: Если ты не даешь себя целовать, как, черт возьми, ты можешь узнать, любишь ты меня или нет!
ОНА: Если мне с тобой хорошо...
ОН: Тебе со мной хорошо?
ОНА: Ой, я еще не знаю.
ОН: Тогда разговор окончен.
ОНА: Почему?
ОН: Ведь ты сказала…
ОНА: Может быть, потом мне понравится с тобой.
ОН: Когда потом?
ОНА: Откуда я знаю?
Можно продолжать до бесконечности, и все равно эти персонажи существенно не переменятся, конфликт есть, все в порядке, но он статичен, они топчутся на одном месте. Мы можем приписать эту статичность плохой оркестровке. Они оба – одного типа, у них обоих нет глубокой убежденности. Даже ухажеру не хватает напора и глубокой убежденности в том, что это именно та женщина, которая ему нужна. Они могут продолжать эта беседы месяцами. Может, они разойдутся, может, мужчина настоит на своем, но их нынешнее положение – неподходящий сюжет для пьесы.
Без атаки и контратаки не может быть развивающегося конфликта. А в нашем примере Она начинает с полюса «нерешительность» и к концу так ни на что и не решается, Он начинает с «надежды» и кончает тем же.
Если героиня начинает с «добродетельности» и переходит к «развращенности», то давайте посмотрим на промежуточные шаги:
1. Добродетельная.
2. Потерпевшая поражение (из-за своей добродетельности).
3. Неприличное поведение.
4. Непристойное поведение.
5. Распущенное поведение.
6. Аморальное поведение.
7. Развращенная.
Если героиня останавливается на первом или втором шаге и остается там слишком долго, медля сделать следующий, пьеса будет статичной. Такая статичность обычно возникает, когда в пьесе нет движущей силы, т.е. посылки.
Вот интересный пример статичной пьесы: «Идиотский восторг» Шервуда. Хотя мораль пьесы в высшей степени почтенна и сам автор заслуженно популярен, это классический пример того, как не надо писать пьесу.
Посылка пьесы такова: «Являются ли производители оружия зачинщиками войн?» Ответ автора утвердительный.
Посылка неудачна – она поверхностна. У пьесы есть тенденция, но в тот момент, когда автор называет главным врагом мира определенную группу людей, он уклоняется от истины. Можно ли сказать, что только солнце ответственно за дождь? Конечно, нет. Дождя бы не было без океана и других факторов. Никакой военный фабрикант не сможет начать войну, если в мире царит спокойствие и экономическая стабильность. Производство оружия – это следствие милитаризма, безработицы, борьбы за рынки и т.п. Хотя Шервуд и говорит о народе в своем печатном послесловии к пьесе, в ней самой он, к сожалению, не считается с его существованием.
В его пьесе нет народа, нет людей, которые бы что-нибудь значили. Мы видим г-на Вебера, злонамеренного фабриканта оружия, который говорит, что не продавал бы оружия, не будь покупателей. Это правда. Весь вопрос в том, почему они покупают оружие? Шервуду нечего сказать по этому поводу. А раз мысль его посылки поверхностна, персонажи неизбежно превращаются в раскрашенные фотографии.
Два главных героя – это Гарри и Ирина. Гарри движется от «бессердечности» к «искренности» и «бесстрашию», а Ирина начинает с «вольного поведения» и кончает так же возвышенно, как и Гарри. Если между этими полюсами восемь шагов, то они начинают с первого, топчутся два с половиной акта на одном месте, перепрыгивают через 2,3,4,5 и 6 шаги, как будто их и нет, и начинают двигаться от седьмого к восьмому в конце пьесы.
Персонажи ходят туда-сюда без всякой цели. Они входят, представляются и выходят, потому что автору хочется представить еше кого-то. Они возвращаются под каким-нибудь неубедительным предлогом, делятся своими мыслями и чувствами, и снова уходят, чтобы освободить место для следующей группы. Мы надеемся, что наши критики согласятся по крайней мере с одним – у пьесы должен быть конфликт. В «Идиотском восторге» он есть, но только по большим праздникам, герой вместо того, чтобы участвовать в конфликте, рассказывают нам о себе, что противоречит всем правилам драматургии. Очень жаль, что никак не использованы ни добродушие и жизнерадостность Гарри, ни колоритное прошлое Иры. Вот несколько типичных пассажей. Мы находимся в коктейль-холле отеля «Монте Габриэле». В любую минуту может начаться война. Границы закрыты, и постояльцы не могут разъехаться. Открываем шестую страницу и читаем:
ДОН: Там тоже довольно мило.
ЧЕРРИ: Но я слышал, там теперь очень людно. Мы с женой надеялись, что здесь будет поспокойней.
ДОН: Да, сейчас здесь довольно тихо. (Никакого конфликта).
Открываем страницу 32. Люди все еще ходят без всякой цели. Входит Квиллери, садится. Входят пять офицеров, говорят по-итальянски. Входит Гарри и беседует о всяких пустяках с доктором. Доктор уходит, и Гарри разговаривает с Квиллери. Через минуту без видимой причины, последний называет Гарри «товарищ». При появлении Квиллери есть авторская ремарка: «крайний радикал-социалист, но тем не менее француз».
Зрители видят перед собой сумасшедшего, за исключением немногих разумных проблесков. С чего бы ему быть сумасшедшим? Потому, очевидно, что он радикал-социалист, а они все – психи. Позже его убьют за насмешки над фашистами, но сейчас они с Гарри беседуют о свиньях, сигаретах и войне. Все это сущая болтовня, и вот он – этот социалист – говорит: «Помните, сейчас не четырнадцатый год, с тех пор прозвучало много новых голосов – громких голосов. Достаточно упомянуть одного человека – Ленина – Николая Ленина». Поскольку этот радикал – псих, и так с ним и обращаются другие персонажи, зрители могут подумать, что они слышат о другом радикал-социалисте (синоним: психе), затем Квиллери говорит о революции. Для Гарри это пустой звук, но вы должны понять, что все эта социалисты тронутые.
Теперь страница 44. Труппа ходит туда-сюда. Доктор жалуется на судьбу, недавшую ему уехать. Пьют, болтают. Война может разразиться, но нет даже намека на хотя бы статичный конфликт. Нет и намека на характер, за исключением психа, о котором, мы говорили, открываем страницу бб, надеясь, что уж здесь-то будет какое-то действие.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: