Журнал - Ура бум-бум! №5 90

Валерий Посиделов

Галина Пилипенко

10 сентября 89 г.

Днепродзержинск

Устилавшие гостиничные коридоры ковровые дорожки обычно вызывают представление чего-то бордельного: пыльно, пышно, красно.

Открылась дверь в ряду других, на мягкость красного ступили босые неженские ноги. Молодой мужчина в черном ажуре женского белья шел по кромке красной дорожки (прямо петрово-водкинское) и мослы его коленок целомудренно цепляли друг друга. Полиэстер трусиков, на вытянутом вверх и вдоль тела парниковом огурце члена, фотогенично лоснился.

Мы предложили — "Пофотографируемся?". Он хихикнул, и, вроде бы, смущаясь, отказался?. Костяшки коленок еще раз целомудренно стукнулись — бас-гитарист ленинградской группы ПЕТЛЯ НЕСТЕРОВА срочно отправился продолжать свое путешествие вдоль кромки дорожки. Поэтому для вас мы воспроизвели интервью с лидером группы Эдуардом Нестеренко, а со снимком бас-гитариста придется повременить.

Эдик, доволен ли ты звуком вашего альбома "Кто здесь?*

Звук получился каким-то кукольным… Альбом мы писали у Леши Вишни — хозяин-барин — студия его и звук его. И потом, насколько я знаю, вся продукция, которая производится на самодельных студиях, продается через какие-то каналы, через Москву как-то еще. И я понимаю Вишню, которому надо, чтобы наш альбом купили, это естественно. Он же тратил свое время. Я никогда не интересовался, сколько он продал и что получил и получил ли вообще, потому что мы, в общем-то группа не популярная. Мы, конечно, пробуем расширить свою аудиторию: ритмически стараемся и пытаемся делать веши в темпе, доступном всем, аранжировки… Но за две минуты мир не переделаешь, за полчаса тоже. Уровень музыкальной культуры и публики очень низкий. И если смотреть хотя бы на этот «богемный» Фестиваль, то и здесь — те же лозунги, те же ревущие гитары и все похожи друг на друга и все это уже 20 лет назад было. И ясно, что в "музыкальном море планеты Земля аналогов — миллион.

Другое дело, когда пытаешься сделать что-то такое, чему аналогов не миллион, ну сотня таких, как мы в мире — я имею в виду по концепции, тебе уже становится тяжело. И нужно балансировать очень точно, либо вообще без аудитории останешься, либо идти на какие-то компромиссы.

— Ты идешь на какие-то компромиссы?

— Собственно говоря, пока что компромиссов нет. Не знаю, может быть, я как-то адаптировался в среде и это плохо… Ты же понимаешь, что песня просто так не пишется. Возникает какое-то настроение — написал, сделал. Показываешь ребятам — смотришь — так… кислые рожи… В другой же раз бывает иная совершенно реакция — послушают — бах! Почему бы и «нет», собственно? — все говорят. И появляется азарт и тогда все делаешь по-другому.

— Но здесь, в Днепродзержинске, вас воспринимали, кажется, как поп-группу, может быть, это давал стык с Ю-ТУ… А вот в КОШКИН ДОМ не втыкались абсолютно — как если бы на сцену Лайбах вышел.

— Понимают те, которые знают. Абсолютно камерная нестадионная музыка. Может, и у нас она была бы более камерная… Но здесь уже работа над звуком… Я бы оставил ритмику и немного изменил бы аранжировки.

— То есть где-то приходится форсировать и надрываться, чтобы лабать лишний кич?

— Я ненавижу, когда отрывается уровень вокала от уровня инструмента. А у нас почему-то привыкли слушать текст. Боже мой, да пора давно уж привыкнуть, что сказано все. По крайней мере, если ты хочешь слушать тексты — купи себе кассету и слушай дома, а не на стадионе. А операторы — представители той же самой публики, которой все еще интересен текст. Операторы в своем "поэтическом творчестве" что-то делают погромче — слушают слова. Ну надо же — эта строчка хорошая, а эта плохая…

— Тут еще другая сторона — для тех групп, которые хотят что-то делать в музыке, фестивали порочны настолько, что становятся бессмысленными. Вот и компромисс…

— Я помню, как мы отстраивали звук в Горьком. Там мы играли с АУКЦИОНОМ, они как раз вернулись из зарубежной поездки какой-то и педалей на гитару было — зажрись. Я слюну пустил и выстроил звук, который мне нравился. Заиграл… человек с пульта… кричит мне: "Не понимаю — что с гитарой?" Ну не понимаешь — это твои проблемы. Так нужно, такую музыку мы играем, а я с комбиков слышу прекрасно и мне не нужны какие-то особые усилия, но ограниченный человек не понимает, что оператора мы делаем.

— Что ты слушаешь сейчас?

— Недавно записал себе несколько групп с женским вокалом. Нравится ФОРИН МЬЮЗИК — одна из как бы новых американских групп, которая пишется в Англии — видимо, тоже свои проблемы… Пишется на независимой студии. Там же пишутся ДЭД КЭН ДЭНС, КОКТО ТВИНЗ, которые тоже мне нравятся.

Сейчас я прикалываюсь на девчонках, не знаю, может быть, это временно и скоро пройдет.

— А попцу слушаешь?

— Смотря что называть попцой. Если поп-музыку, то я до сих пор люблю ДЮРАН ДЮРАН и бесконечно доверяю всему, что они ни сделают — здорово. К ним, конечно, изменилось отношение людей за последние пять лет, но вот я как-то…

— У нас, наверное, дурацкое отношение к понятию поп-музыки…

— Да, оно извращено.

Я люблю просто хорошую музыку — БРАЙАН ФЭРРИ, ДЭВИД БОУИ — естественно. Честно говоря, музыки не хватает — я уверен, что ее гораздо больше и с удовольствием слушал бы гораздо больше. Хотя, конечно, постоянно слушать музыку нельзя и где-то раз в неделю бывает состояние, когда не хочется слушать ничего.

Еще Джа Дивижн люблю.

Вообще мы играем сейчас совершенно по-другому: захотелось, чтобы развеселилась публика. Захотелось сработать наверняка. То есть, если бы они знали нас, понимали нас — тогда другое дело. А так… своеобразный компромисс — ведь когда даешь и им хорошо, то и тебе становится хорошо от этого. Сегодня захотелось сработать наверняка. Сегодня мы выбрали самые ломовые, просто разгуляйские вещи, хотя, конечно, мы мрачная группа.

— То есть, если продолжить разговоры о жизни и смерти, ты выбрал бы тему смерти?

— В нашей новой программе, например, одна песня называется "Я смерть", вторая "Остров мертвых" (Эдик немного смеется), то есть, по большому счету, человека же мало что волнует. Страх, любовь… Даже в последнее время не любовь, а то, что связано с сексуальной стороной.