Журнал - Рокси №14, январь-апрель 1988г

— БОРЯ, НО ВЕДЬ «ГОРОД» — ЭТО НЕ ТВОЯ ПЕСНЯ.

— Я и хочу Алексею Хвостенко и Андрею Волохонскому кайф этой пластинкой поддержать.

— ТЫ ИХ ТАМ ВИДЕЛ?

— Нет, я никого из эмиграции не видел. Не хотел видеть. Сразу попросил, чтобы меня оградили от этого. Виделся только с одним своим старым другом и с Барышниковым в его собственным кабаке.

— И КАК БАРЫШНИКОВ?

— Глаза треугольные от тоски. Единственный, кто говорил там со мной о политике. Но я через пять минут сбежал. Он очень хорохорится, но видно, что тоскливо. Там очень тоскливо. Я пробыл там три с половиной недели, и через десять дней после того, как туда попал, начал дико хотеть домой. Звонил в Россию все время. Не дозвонился, что самое смешное. Хотел дозвониться до матери, узнать, как Люда, как Глеб. Что вообще происходит.

— ПОСКОЛЬКУ ТАКИЕ ВОПРОСЫ НЕИЗБЕЖНЫ, — ЧТО ТЫ ПРИВЕЗ ОТТУДА?

— Портостудию, синтезатор. Люде шмотки, Глебу игрушек. Гитару там оставил, кучу пластинок. Не переправить всё это. У меня и так был перевес на 450 долларов. За меня «Белка» платила. А тратить еще чужие деньги было бы не в кайф.

— КАКОВА ОБЩАЯ ДУХОВНАЯ АТМОСФЕРА В АМЕРИКЕ? ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ОБЩЕСТВО ИЗОБИЛИЯ, ПО ТВОИМ ВПЕЧАТЛЕНИЯМ? ТО ЕСТЬ, ЕСЛИ ТЫ ЧЕГО-ТО ХОЧЕШЬ, ПОЛУЧАЕШЬ ТУТ ЖЕ?

— Если у тебя есть деньги. Почти всё. Старых записей Донована ты не найдешь. Хочешь вечером выпить — позвони, тебе принесут. Хочешь закуситъ — позвони. Это класс. Не надо думать ни о какой фигне.

— ВОТ МЫ СИДИМ ВСЮ НОЧЬ, РАЗГОВАРИВАЕМ, НО НАМ НИЧЕГО НЕ ПРИНЕСУТ. ЕСТЬ ЛИ ТАМ ОБРАТНАЯ СИТУАЦИЯ: ТЕБЕ ВСЁ ПРИНЕСУТ, НО РАЗГОВАРИВАТЬ НЕ О ЧЕМ?

— Я был в выгодной ситуации, потому что вокруг меня было общество, где можно было поболтать. Не богема, а круг людей, которые уже за границей какой-то тусовки. Потом, там все занимаются делом, и довольны, что занимаются делом. Вот у нас река в узкой щели как бы течёт, а там разливается широко, медленно. Если хочешь что-то делать — пожалуйста, делай. Если сделаешь так, что это кому-то интересно, то это класс. Но, как правило, этого мало кто может добиться.

— А ЕСТЬ ЛИ У АМЕРИКАНЦЕВ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О БУДУЩЕМ?

— Нет. Лос-Анджелес — крайнее выражение этого. Вот стоит красивый холм, на холме роскошный дом на подпорках, в нем раньше жил Кенни. Он забыл как-то выключить воду в ванной. Вода размыла почву, дом упал. Кенни, увидев это, не выходя из машины, уехал в Нью-Йорк. Если там будет землетрясение, половина Лос-Анджелеса рухнет. Никого это не волнует. Им в голову не приходит, что что-то может быть. Будущее будет такое, как сегодня.

— И ВСЕ ЭТИМ ДОВОЛЬНЫ?

— Я вот давал интервью… Мол, дух, любовь, душа, МТВ — эксплуатация секса, то, сё… Кенни слушал, а потом говорит: "А моя-то заплакала". Так что я с крестовым походом туда иду. Никакого секса, сплошная любовь. Они чувствуют за этим что-то безграничное и сразу падают.

— ТО ЕСТЬ, СУЩЕСТВУЕТ РАЗРЫВ МЕЖДУ АМЕРИКОЙ 20-50-Х, КОГДА БЫЛИ ФИДЦЖЕРАЛЬД И ДРУГИЕ, И НЫНЕШНЕЙ?

— И сейчас там существуют отличные люди, которые во всё врубаются, все понимают теоретически, но когда люди так обожраны… То есть нет, я все время говорю не то, не поймать это… Что-то серьезно не так как у нас. Где-то в духе. У них все есть, поэтому никому ничего не нужно.

Там привыкли, что задержка в пять минут любого делания — это уже неудобство. Поэтому у них исчезает желание — они просто переключаются на другой канал и всё. А базовые желания — поесть, секс — проходят на том же уровне, и поэтому люди просто теряют представление, что так жизнь.

— У НАС ОБЩЕСТВО ЖЕЛАНИЙ, У НИХ — ОБЩЕСТВО ВОЗМОЖНОСТЕЙ?

— Общество удовлетворенных возможностей.

— А В РОК-Н-РОЛЛ ОНИ ВЪЕЗЖАЮТ?

— У них другой рок-н-ролл. Телевидение — страшная скучища. Я все время переключал на "Мьюзик телевижн" (МТВ). Там тоже жуткая скука, но хоть знаешь, что увидишь. Я говорю им: "Почему вы не устроите революцию и не уничтожите МТВ как класс? Там гонят попс, где УАЙТСНЕЙК ничем не отличается от Уитни Хьюстон. Ни звуком, ни картинкой.

К нам попадают гораздо лучшие видеокассеты — больше европейских. Там, если Харрисон поднимается в топе, его смотришь каждые два часа.

— ТО ЕСТЬ КАК НАШЕ РАДИО?

— Гораздо хуже! Считается, что чем больше человек посмотрит вещь, тем скорее пойдет и купит её. Все направлено только на деньги.

— А В ЦЕРКОВЬ ОНИ ХОДЯТ?

— Это у них обязательно с детства, поэтому они и противостоят. Американский рок-н-ролл — это восстание против католицизма. Церковь им с детства насаживается силой, с первого класса, и поэтому все, достигая 15 лет, начинают бунтовать. Начинают трахаться, принимать наркотики, всё что угодно.

У них весь рок-н-ролл построен на этом. Элвис — это восстание против католицизма. У нас — другое. У нас подавляет государство. Поэтому у нас — "скованные одной цепью".

— КАК ПЛАНИРУЕТСЯ ЗАПИСЬ АЛЬБОМА?

— Я уезжаю туда 28 апреля, и живу там, жду, пока появится что-то, что захочется передать в песнях. Сразу на английском. Потом в июне на конгресс врачей в Канаде приезжает весь остальной АКВАРИУМ (кроме Вани Воропаева). Ляпин тоже. И там мы записываемся.

— БУДЕТ ЛИ ЭТО ЗВУЧАНИЕ "АКВАРИУМА"?

— Это зависит от меня. Это не будет звучанием АКВАРИУМА, как он есть сейчас, поскольку я туда специально и явился, чтобы идею АКВАРИУМА продвинуть дальше. Потому что мы застыли на месте, мы в полном болоте и вот это наш путь выбраться. Я думаю, что идея АКВАРИУМА не потеряется, хотя и иду на определенный риск. Я растягиваю потенциал слишком сильно, но надеюсь, что в процессе работы он сожмется обратно. Я готов экспериментировать сколько угодно.

Нас так хавать могут сколько угодно. Но я не хочу, как МАШИНА, как Майк. Потому что это бесконечное повторение. Я забыл как это — удивлять самого себя хорошей песней.

И поэтому мне снова надо уехать в деревню. Только деревней на этот раз окажется Нью-Йорк.

Саша СКРИМАМИ

Крепкие парни уральцы! Приехавший на гастроли в декабре ЧАЙФ привез горестную весть: президента Свердловского рок-клуба Колю Грахова, известного под прозвищем "кровавый рокер", за свою вспыльчивость и требовательность, сбило на улице машиной.

Мы с расспросами — как? что? Оказалось, что Коля шёл ночью, задумавшись над рок-проблемами, и, когда увидел мчащийся на него автомобиль, успел только подпрыгнуть. Парень выбил головой лобовое стекло. И что же? После рентгена, показавшего, что трещин и переломов нет, Колю преспокойно отправили домой, и он целых два дня сидел в рок-клубе, пугая всех синюшно-багровым фэйсом. Только на третий день, почувствовав, что дело плохо, он сдался врачам и залёг в койку с сотрясением мозга. Как там насчет "медного лба"?

Я был в Свердловске осенью 1987-го, — один раз вместе с Юрием Наумовым (его там, кстати, исключительно тепло встречали), в командировке от «Авроры» (об этом можно целую повесть писать), и второй — на съезде рокеров Всея Руси. За это время мне удалось встретиться как с функционерами клуба, так и с музыкантами — ЧАЙФОМ, НАУТИЛУСОМ, Настей Полевой и Александром Пантыкиным. Из всех этих бесед сложилась довольно цельная картина.