Журнал - Рокси №14, январь-апрель 1988г

Конечно, за месяц подготовить номер мы не успели. И что делать дальше — не совсем понятно. С фотографиями мы не укладываемся ни в какие рамки. Заодно хочу принести извинения тем, кто читал «Рокси» № 13: большинство экземпляров было без иллюстраций, отчего пострадала статья Н.Васильевой "Летний фоторепортаж". С унынием могу констатировать, что пока мы не доберемся до какого-нибудь «Ксерокса», положение вряд ли изменится. "Эй, кто может, помоги!" (Ленинград, I96I43, ул. Орджоникидзе, 14, кв.13 Старцев Александр тел.293-05-13). На рок-музыку снова начались гонения. "Молодая гвардия", "Наш современник"… К этому делу подключился и профессор Углов, знаменитый своей борьбой с пьянством. Рок, видимо, он расценивает как алкоголь. Вот будет лихо, если издадут еще один Указ: рок с 4-х до 8-и по будням, с 11-ти до 7-и по субботам, а по воскресеньям не играть и не слушать. А то производительность труда падает. Как ни странно, в этих гонениях есть и свои положительные стороны. Это вообще серьезный вопрос: может ли рок существовать в тепличной атмосфере безоговорочного признания, стадионов, и больших гонораров за выступления? Или давление сверху стимулирует творчество? Публика тоже изменилась и весьма существенно. Впечатление такое, что 15-летние подростки ходят на концерт не слушать, а рубиться, всё равно подо что, лишь бы было модным и популярным. Ломаные стулья, вышибленные двери, разбитые окна… Результат печален: большинство ДК города отказываются от проведения у себя рок-концертов. Где будет проходить фестиваль — неизвестно. Либо в самом рок-клубе (зал на 600 мест), либо на открытой площадке в Парке Победы, где возможен дождь и толпы шпаны. Наконец, в нашем движении обнаружилась еще одна, очень опасная тенденция. Я имею в виду внутренние распри. Едва получив в руки минимальные рычаги власти, люди тут же забывают обо всем и начинают давить своих идейных противников. Но не ЗЕМЛЯН, или монстров из Союза композиторов, а своих же, с которыми когда-то что-то не поделили. Группировки, подметные письма, доносы… На периферии волны от брошенного камушка превращаются в цунами на дрожжах слухов. Вспомните 50-е годы! Во имя чего борьба? Во имя монополии на истину? Во-первых, её нет, а во-вторых, мнимо победивший проиграет по большему счету впоследствии. Ну, ладно. Вот номер, прошу! И взгляните, пожалуйста, еще раз на первый абзац этой странички.

Данное интервью взято Л.Е.Хиовым, и было опубликовано в сборнике материалов рок-клуба за 1985 год.

Наша встреча состоялась в одном из культурных центров Питера, там, где неофициальный уровень бедности стоит на 28-и копейках. Обычная серость, дождь пополам со снегом загоняют прохожих в кафе, никто не мешает беседе. В голове все еще прокручиваются услышанные день назад песни. Привычка слушать в пол-уха, отыскивать в потоке слов редкую мысль, сыграла со мной злую шутку. Еще на концерте, когда поток метафор и водопад мыслей сбили меня с толку, хотелось приостановить Александра, прохрипеть Высоцким: "Чуть помедленнее…". Кстати, именно аналогии с Владимиром Семеновичем приходят на ум после первой песни, у меня же это впечатление быстро рассеялось: нисколько не умаляя заслуг горячо любимого нами певца, хотелось бы заметить, что его тексты на бумаге смотрятся, скажем, не так ярко, в сравнении с его же исполнением живьем. А с творениями Башлачева нечто совсем иное: когда это слышишь, — это песни, когда видишь — совсем неплохие стихи.

Первый вопрос к нему натолкнулся на преграду:

АЛЕКСАНДР…

— Только давай попробуем обойтись без протокольной анкеты: когда родились, когда намерены скончаться… Вопросы, задаваемые в таком месте, пугают и отвлекают от наслаждения красотами Невского и Владимирского проспектов.

— НУ, ХОРОШО, ЧТО БЫЛО РАНЬШЕ?

— До питерской раскладушки был обладателем более солидной мебели; письменный стол до сих пор с угрюмой и безответной любовью вспоминает о несостоявшемся корреспонденте уездного г. Череповца.

Меньше года назад случайно встретился с ближайшим родственником советского рока, с известным дядюшкой Ко по линии мачехи — уважаемой прессы, которая охотно освещает проблемы молодежной эстрады, слепя ей лампой прямо в рыло. (Что касается отчима — казённого пресса, — тот привык давить в потемках). Дядя Ко намекнул, что паренек на шее своей редакции — не медаль, и не пора ли ему в люди? Так парнишка за рыбным обозом и пришел записываться добровольцем в легион Маршала Примитивных Аккордов.

— ЭКСПЛУАТИРУЯ ТВОЙ СЛЭНГ, ХОЧЕТСЯ СПРОСИТЬ: В КАКОЙ ЖE ПОЛК НОВОБРАНЕЦ РЕШИЛ ОПРЕДЕЛИТЬСЯ?

— Как тебе сказать… Легче сначала провести мысленный парад родов войск. Ну, дезертиры-коммерсанты пусть отсиживаются в своих "ЗЕМЛЯН"-ках, все равно, за шелестом червонцев они уже ничего не слышат. А мы начнем: очень люблю цвет знамени, который несет впереди своей колонны Борис Гребенщиков, но думаю, не для всех есть смысл добиваться сержантских погон его гвардии. Нравится правофланговая музыка: ЗООПАРК, КИНО, СТРАННЫЕ ИГРЫ, ЗВУКИ МУ, АЛИСА с Кинчевым. С удовольствием беру под козырек при появлении Сергея Рыженко, Юры Шевчука.

А вообще, лично мне интересны только те авторы, в обойме которых живая мысль, помогающая если не строить, то, по крайней мере, жить. Поэтому уважаю принципы питерской рок-школы. Она, на мой взгляд, учит главному: отрицанию золотой купели если ради неё приходится жертвовать младенцем искренности, без которого все что угодно теряет смысл. Честность — это все-таки первый талант, ствол для любой ветки. (Хотя и честная простота-пустота вряд ли лучше воровства эпигонов).

— ПОСТОЙ, ПОСТОЙ, КАК ЭТО ЗВУЧИТ… ОТСТАВИТЬ! ДАВАЙ-КА, НЕ ПЕРЕНАСЫЩАЯ РЕЧЬ НАЗВАНИЯМИ, И НЕ ВДАВАЯСЬ В ПОДРОБНОСТИ: КАК ТЕБЕ ВИДИТСЯ БУДУЩЕЕ?

— Не хочу никому навязывать своего мнения, разумеется, субъективного, да и не уверен в своем праве на менторский тон: Скажу честно: лично мне, как рядовому широкому слушателю, надоело ну просто печенкой ощущать, как люди, присваивающие себе право на проповедь, мечутся в десятках вариантов сложнейшего вопроса "как?", лишь бы убежать от простого "зачем?". Хороша любая проповедь, но лишь тогда, когда она исповедь. Кощунственно заниматься дурного вкуса вышиванием гладью вместо того, чтобы на своем месте, своими неповторимыми руками штопать дырявые носки своего времени.