Виктор Ванслов - Прекрасное в жизни и в искусстве

Таким образом, прекрасное отнюдь не всегда выступает как непосредственный продукт труда. Не только непреобразованная природа, но и создания рук людей могут эстетически оцениваться как прекрасные вне непосредственной связи с трудом. Искусство, например, прекрасно отнюдь не как прямой продукт труда. С другой стороны, и не все, созданное трудом, прекрасно, ибо в классовом обществе труд, в силу его порабощения, может создавать не только прекрасное, но и безобразное (а кроме того, то, что в одну эпоху было красиво, с развитием общества может утратить это свое значение, как, например, старинные одежды и т.п.).

Хотя прекрасное и не всегда предстает перед нами как прямой продукт и следствие процесса труда, но в нем всегда в чувственной форме выражается общественная сущность человека, реальной основой которой является трудовая, преобразующая мир практика людей. Парус яхты или корабля, виднеющийся в морском просторе, прекрасен. Но он прекрасен отнюдь не как непосредственный продукт труда. В качестве такого он представляет собой просто полотно, не обладающее никакой красотой, а иногда даже довольно непривлекательное. На морских же просторах парус — это мечта, порыв, стремление вдаль, вольный полет. Подобные ассоциации и чувства парус вызывает потому, что он объективно связан с такой общественной деятельностью человека, для которой были необходимы и в которой поэтому развивались многие чудесные свойства людей. Парус выступает как их предметное выражение. Трепетность человеческих исканий, мятежность духа, радость счастья, мечта о свободе — все это действительно свойственно той деятельности людей, в которой парус играл необходимую практическую роль. Все это «опредметилось» в нем. Поэтому он объективно прекрасен. Недаром он стал одним из излюбленных образов романтического искусства. Вспомним хотя бы знаменитый «Парус» М.Ю.Лермонтова.

Итак, эстетические качества явлений действительности представляют собой продукт общественного развития. Сущность красоты — общественно-историческая. Это не значит, разумеется, что эстетические качества независимы от естественных закономерностей, а значит лишь, что они есть чувственно-конкретные качества «очеловеченной» в процессе практики действительности, т.е. действительности, либо реально преобразованной, либо вовлеченой в сферу общественной практики и приобретшей в ней определенное значение в непреобразованном виде. И эстетическое отношение к действительности свойственно человеку именно как общественно развитому, а не чисто природному или чисто духовному субъекту.

Прекрасное отличается от других эстетических качеств тем, что в нем обнаруживаются ценные для человека черты его жизнедеятельности, свидетельствующие об утверждении человека в мире, о высоте его развития и свободы. Когда мы воспринимаем прекрасные явления, они кажутся нам воплощением, реальным осуществлением идеала — наших представлений и понятий о должной и желанной жизни, о расцвете жизненных сил людей.

В связи с признанием общественной сущности эстетических качеств явлений действительности, в том числе прекрасного, возникает очень важный вопрос об их объективности. Существует ли прекрасное объективно или оно есть порождение сознания, фантазии?

Эстетика объективного идеализма признает объективность прекрасного, но выводит ее из объективности духовной сущности мира (бога, идеи и т.п.). Субъективно-идеалистическая эстетика эту объективность отрицает, целиком выводя прекрасное из свойств человеческого сознания, фантазии и т.п. Материалистическая эстетика обычно считала прекрасное объективным качеством явлений действительности, существующим вне и независимо от воли и сознания людей. При этом домарксистская материалистическая эстетика в силу своей созерцательности и метафизической ограниченности не могла раскрыть общественную сущность объективно-прекрасного (вплотную к решению этого вопроса подошел из домарксовских материалистов только Н.Г.Чернышевский).

Когда речь идет об объективности прекрасного, подразумевается, что оно существует вне и независимо от воспринимающего прекрасный объект человеческого сознания, т. е. независимо от того, что на одних оно может производить одно впечатление, а на других — другое, одним может представляться прекрасным, а для других не быть таковым и т.д. Но оно не существует вне общества, независимо от практики, от «опредмечивания» человеческого содержания в материальном мире.

Закономерности прекрасного и объективно существующие прекрасные явления могут более или менее истинно или ложно отражаться в субъективном сознании людей, получать то или иное субъективное преломление в искусстве, в эстетических взглядах и категориях. Но они независимы от этого отражения, хотя и зависимы от существования общества. Можно поэтому сказать, что объективность прекрасного есть явление общественного порядка.

Разъясним это положение подробнее.

Красота любого явления, не только искусства или общественной жизни, но и природы, всегда является красотой «одухотворенной». Об этом красноречиво свидетельствует прежде всего искусство.

В стихотворении М.Ю.Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива» нарисован чудесный летний пейзаж:

Красоту картины летней природы М.Ю.Лермонтов рисует как красоту объективную, находящуюся вне сознания воспринимающего ее субъекта и воздействующую на его сознание («смягчается в душе моей тревога», «расходятся морщины на челе»).

Сторонники объективно-идеалистической эстетики могли бы, пожалуй, истолковать это стихотворение М.Ю.Лермонтова как пример того, что вся чувственная, земная красота выступает как откровение объективно-духовного начала («И в небесах я вижу бога!»). Сторонники субъективно-идеалистической эстетики могли бы для иллюстрации своих домыслов о субъективности прекрасного привести другие стихотворения, например превосходные поэтические «марины» А.К.Толстого, в которых состояние моря всегда выступает как созвучное душе человека: