Николай Федь - Литература мятежного века

Насчет "кончины" отечественного реализма - то это давняя "розовая мечта" русофобов всех мастей и отличий. Прикоснемся к некоторым старым изданиям. 7 декабря 1918 года в Петрограде вышел в свет первый номер газеты "Искусство коммуны", которая просуществовала до 18 апреля 1919 года. Редколлегию газеты составили "теоретики "левого" искусства Н. Н. Пунин, О. М. Брик и художник Н. ". Альтман. "Взорвать, разрушить, стереть с лица земли старые художественные формы - как не мечтать об этом новому художнику, пролетарскому художнику, новому человеку", - таково кредо (автор Н. Пунин) первого номера. К. Малевич призывал "отбросить Грецию", "сжечь в крематории остатки греков". Он неистовствовал: "Скорее можно пожалеть о сорвавшейся птице, нежели о разрушившемся Василии Блаженном". Идейные позиции и творческие принципы так называемых "левых" авангардистов сформулированы Н. Луниным с предельной ясностью: "Все готов был вынести старый художественный мир, но призывов к разрушению искусства прошлого он вынести не мог. " теперь, когда возможность такого разрушения стала совершенно реальной, надо видеть, как растерянно и болезненно сжалось сердце доброго старого "культурного" носителя великих художественных традиций... Для здорового и продуманного "футуристического" мировоззрения разрушение старины - только метод борьбы за свое существование. Только потому, что искусство прошлого претендует еще на влияние и на образование новых художественных форм, оно может стать предметом разрушения". Так было положено начало кампании по дискредитации и обвинению в контрреволюционности, реакционности и прочих грехах всех других художественных течений. "Реалисты крепки и грубы, но для того, чтобы быть действительно творческими художниками, они слишком пассеистичны, их формы стары, изжиты, истерты, в них нет творческой дерзости и подлинно революционного напряжения, они мещански пошлы, бесцветны и бессильны... Реалисты - бездарны... как школа, как форма... " в этом, единственно в этом, безысходная трагедия реалистических (передвижнических) художественных течений. Трагедия эта не изменяется при современной художественной ориентации. Как бы близки ни были реалисты к пролетариату коммунистический пролетариат никогда не сможет включить их в свои ряды".

В последнее двадцатилетие усилиями иных теоретиков авангардисты предстают великими художниками, противостоящими "худосочным реалистам". Отныне, пишет Сарабьянов, представители нового направления станут сосредоточивать свое внимание на общечеловеческих ценностях, которые как бы добывались не из "слоя" социальных отношений, а из самочувствия индивида, стоящего перед вечным лицом кардинальных проблем жизни. Наступает, мол, пора возвращения искусства к своей первооснове, "к самым главным и общим категориям бытия - жизни и смерти, гармонии и хаоса, рождения мира и его конца". Лукавит исхитрившийся искусствовед, отнимая у великих мастеров-реалистов способность к глобальному мышлению.

"Но такие крупные мастера авангарда и "предавангарда", как Малевич, Кандинский, Петров-Водкин, Фальк, Шагал, Попов, Лентулов, Филонов, Кузнецов, в той или иной мере каждый по-своему выражали эти искания вселенского образа". " чтобы у читателя не осталось никаких сомнений на этот счет, заключает: "Раньше у нас считалось, что сам этот отклик должен быть целенаправленным: его цель - рождать оптимистические чувства (даже если образ окрашен трагическими нотами), закаливать волю, утверждать бытие и деяние. Теперь мы должны себе позволить отказаться от такого требования".

Несколько позже в статье "Эффект Кандинского" сей потрясатель реализма конкретизировал свои идеи на примере творчества Кандинского. Главная черта художника - это его всемирность, вненациональность. Отсюда, мол, проистекают все его великие достоинства. "Художник мира, генератор художественных идей, соединивших земли Старого и Нового Света, он был открыт разным культурам, различным традициям и разнообразным творческим предвидениям". Не потому ли принципы художественного и научного мышления оказались в его творчестве приближенными друг к другу при господстве научной мысли? "Эффект Кандинского", основанный на открытии, озарении, пробуждении творческого начала, на культе парадокса, имеет дальнюю перспективу действия. Он провоцирует полет мысли, жажду свободы, может быть источником научного открытия..."10 Наконец, следует вывод: "То, что в картинах Кандинского сталкиваются в драматическом конфликте не живые существа, не люди, а абстрактные формы, способствует тому, что создаваемые художником образы приобретают всеобщий характер". Словом, из искусства изгоняется живая плоть жизни - вот где зарыта собака Сарабьянова.

Что же: мертвая схема, абстракция, где нет места поэтической правде бытия, колдовскому очарованию душевной красоты, - это и есть мир искусства? " что такое художественный плюрализм: отрицание реалистических традиций в угоду торжества авангарда и предавангарда? Лишение искусства социального и национального начал? "ли, может быть, абстрактные формы, которые сродни научным открытиям, отмена образа и исчезновение времени во имя "концентрированного интеллектуализма", "искания вселенского образа" и "сосредоточенного созерцания". Но все это означает гибель искусства.

Что же касается реализма, смеем утверждать, - это не скудость чувства и мысли, не приземленность и не унылые плоды обыденного сознания, убивающие идеал и мечту. Реализм - это жизнь в развитии, борьбе, цветении и увядании как момент перехода в иное состояние, как залог рождения нового. Истинное творение реализма даже в момент потрясения трагическими судьбами героев наполняет нас неизъяснимым ощущением светлого чувства и надеждой, укрепляет любовь к жизни.

II

Всеобщий кризис девяностых годов привел к катастрофическому падению общественного самосознания, к утрате веры и животворных идей. Отсюда растерянность и пессимистическое настроение, расщепленное сознание и отчаяние широких масс. Удручающе выглядит и творческая интеллигенция, выдвинувшая из своей среды немало гнусных личностей; ее нестройные ряды пополнили униженные и оскорбленные, отчаянные и отчаявшиеся, надломленные и робко протестующие. Меж тем для подавляющего большинства граждан некогда великой и гордой страны общественная жизнь, лишенная своего былого гражданского содержания, стала будничной и серой. Нет больше ни государственных интересов с их мировыми проблемами, ни прежних духовных запросов и культурных увлечений. Театры, музеи, культурные центры превратились в огромный рынок безвкусицы и пошлости. Тут же приютились всевозможные ларьки и лавки, торгующие заморской рухлядью; притоны, харчевни, всегда полные праздной публики, которая и составляет основную массу "хозяев жизни", так называемых "новых русских", погрязших в преступных махинациях, лишенных гражданских и духовных интересов и стоящих на грани полной деморализации. Так обнажилась суть нынешней жизни со всей ее отвратительной бездуховностью и низостью.