Казимир Малевич - Том 5. Произведения разных лет

Но сейчас интеллигенция внедрилась в пролетарские организации, и все ее маститые авторитеты <���оказались> у рулей и напрягают все мышцы, чтобы пароход пролетариата плыл на гору Арарат — Афины Греции; это естественно, ведь той интеллигенции, с которой теперь забавляются, что нужно — нужно, чтобы ее культура осталась живой и в новом времени, она хочет приспособить новые живые плечи, чтобы на них перенести свою Венеру Милосскую еще на пару веков. Ведь в конце концов, когда кровь перестанет литься, мы займемся картиною своей Коммуны — так неужели <���тогда> любовница Фидия станет среди коммунистического торжества, неужели коммунистам необходимы объедки, неужели коммунистич<���еские> коллективы обезличат себя и возьмут напрокат пару пьес из старого кошелька культуры?

Сейчас к государ<���ственному> аппарату были допущены левые течения, которые получили общее название футуризма. Футуристы приступили к работе. Интеллигенция еще саботировала, но сейчас она вошла в роль, и <���снова появился клич> «ату его», и Социалисты уже вылазят и вылезут из несуразного поведения буржуазных выходцев 21 .

Так всегда говорило и все буржуазно-интеллигентское мнение, когда в их лощеных салонах появлялся кривляка, а таких кривляк, если просмотреть историю, было немало. Кривляка Милле, Курбе, Клод Моне, Сезанн, Гоген, Ван Гог и последний выродок Пикассо, не говорю уж о наших российских выродках. Все эти кривляки ныне признаны и буржуазной интеллиген<���цией>, и коммунистами. И вся критика историков того времени тоже говорила, что Искусство велико и оно вылезет из этого безобразия; но, вылезая из Милле, Клода Моне, Сезанна, <���оно> незаметно влезл<���о> сам<���о> в его <���безобразия> душу и после смерти <���кривляк> облекл<���ось> в его <���безобразия> одежды.

Я предложил бы тов<���арищам> Социалистам, если они хотят действительно вылезти, то немедленно выслать за границу или сжечь в крематории Музей Нового Западного Искусства на Знаменке, там Кубизм, который главным образом и заражает молодое <���поколение>, гам собраны кривляки, в особенности Пикассо; вместо него куда приличнее поставить «пролетарского» Аполлона или Венеру Милосскую, или Венеру с лебедем.

Но тов. Устинов вопреки всему вылезанию ставит иной вопрос: вместо «вылезьте» — необходимо предоставить возможность полной свободы всем направлениям устроить дискуссии, и когда скрестят «мечи» противники, то из этого боя будет видно то настоящее, что вполне соответствует идеям коммунизма. А если белогвардейцев в неравной атаке 100 000 против четыр<���ех> — <���и> рус<���ских> новатор<���ов> удастся свалить, тогда что?

Да если на то пошло, то я ничего не имею против. — Но теперь <���об> уравнении фронта. Новаторов в России пять человек, а один еще до сих пор не может выбраться <���из> турецкого фронта, следов<���ательно>, в России четыре, четыре меча 22 ; сколько мечей будет поставлено против, вооруженных с ног до головы? Но я иду и на это, все пусть идут с мечами. [Но ведь резолюция будет вынесена большинство<���м>, и четыре новаторских меча потонут в мещанском море.] Меч новаторов не поглотит мещанское море даже тогда, когда сядет на его трупе.

Написала Розанова стихотворение, принцип и основы которого создал поэт Крученых — только десяток строк, а что получилось — всколыхнулось море 23 эти стихи не «буржуазно-опиумистические» — это шило, заложенное под матрац спящего мещанства, это шило было вложено поэтом Крученым в перины салонной буржуазно-интеллигентской спальни, и оно <���мещанство> в большинстве закорчилось; см. «Московский> Листок», «Русские В<���едомости>», «Рус<���ское> Слово», все «Биржев<���ые> ведомости» 24 .

И когда загремели Вильгельма германского пушки, то воскликнула бур-жуаз<���ная> критика, что наконец 42-сантиметр<���овые пушки> свернут голову футуристическому безобразию (но шило появилось опять и даже чуть-чуть не <���в>стало у руля). [Мне кажется, что что-то неладное в современном Революционном государстве.] То же полагает и Европейское общественное, и литературное, и пушечное, и спекулянтов мнение, что доллар и пушка задушат Революцию, но шило в мешке колется, и уже много <���народу> напороло себе рук о Революционный русский мешок. Как бы не случилось такого положения и в Искусстве.

В царское время, во время, когда буржуазная интеллигенция купалась в ваннах из шампанского, когда вереницами из магазинов <���приказчики> в коричневых платьях несли за дамами корзины персиков, ананасов, винограда, когда венком хризантем увенч<���ив>али головы свои в балах буржуазного раута, когда салоны авторитетных внуков старых Рафаэле<���вых> маэстро выставляли свои произведения, куда для поклона яв<���ля>лись шумящие шелка дам и за ними скользили черные фраки интеллигентов по паркету выставочного Салона с приколотыми хризантемами, — <���в то время> преклонялись перед художниками, вос-певавш<���ими> их спальню любви.

Ворвались футуристы с воткнутыми в петлицу деревянными ложками, когда перед алтарем изысканно-утонченного барокко, Ренессанса шептала интеллигенция молитвы. Футуристы плюнули на алтарь молитвенника.

Сорвали завесу святая святых Культуры и изрезали ее на портянки, разбили чашу тайн и причастие растоптали ногами; <���футуристами> были сорваны венцы сияний авторитетов Искусства и брошены в ящик лома.

Была призвана на помощь война пушек, чтобы взрывами снарядов сокрушить алтари, и взорваны <���были> гробницы музеев греков и Римлян святых <, где покоились> Искусства останки.

С<���о> священнейших трибун, откуда в утонченных ритмах возвещали сладкие слова поэты о любви Венеры, неслись громы кощунственные — победные слова футуристов <���обрушились> на головы интеллигентских сборищ.

Футуристы с трибуны современности швырнули в бездну старые мощи литературы, живописи и атрибуты греческой архитектуры

Не так ли было

И вот зашелестели (как змея) миллионы листов газет журналов позорной критики Российской, на страницах «Русского слова», «Речи», «Рус<���ских> ведомостей» пошла тревога — святотатцы, кощунственники на паперти, в алтаре и всюду. «Гоните эту нечисть из чисто убранных домов» — так кричали представители интеллигенции в буржуазной прессе.

Самый яркий из представителей — Мережковский, который в «Русском слове» 29 июня 1914 г. предостерегает интеллигенцию: «Идет Грядущий Хам, футуризм-скандал, встречайте же его, Господа Культурники, академики, вам от него не уйти и не спасет никакая культура, для кого Хам, а для кого царь, что он захочет, то с вами сделает, наплюет вам в глаза, а вы скажете „Божья роса“.