Елена Грицак - Саламанка

Предки современных испанцев отличились успехами в строительном деле, подтверждением чему служит большое количество мегалитов. Вопреки распространенному мнению, постройки из огромных камней – дольмены, кромлехи, менгиры – появились в центре Иберийского полуострова задолго до прихода кельтов, хотя именно их чаще называют носителями местной мегалитической культуры. Вблизи Саламанки можно увидеть дольмены, как принято обозначать наземные погребальные камеры, сложенные насухо из каменных глыб. Стенами каждого такого сооружения служили камни, поставленные на ребро и слегка наклоненные внутрь; крыша, выполненная из самых плоских камней, после окончания строительства засыпалась землей.

Возведение гробниц требовало колоссального напряжения сил, зато служили они долго, ведь каждый, даже небольшой, дольмен вмещал в себя несколько десятков тел. Самые крупные достигали 27 м в длину и разделялись на два удлиненных помещения: собственно склеп и галерею. Потолки камер поддерживали массивные столбы; отдельные опоры весили около 170 т, поэтому можно предположить, что для монтажа древние люди пользовались специальными приспособлениями. Иногда строители оставляли свои орудия в дольменах. Так, в одном из них были найдены до блеска отшлифованные каменные топоры, а рядом лежал медный наконечник копья.

На площадке рядом с дольменом завершалась начатая в поселке церемония погребения, которая в Испании не всегда проводилась со скорбной торжественностью. Внутрь постройки можно было попасть с восточной стороны через вход, представлявший собой небольшое круглое отверстие.

Соплеменники заворачивали покойника в шкуру или ткань и, совершив положенный обряд, укладывали в камеру, помещая вместе с трупом остатки культовой утвари, а также бытовые предметы, возможно, те, которыми умерший пользовался при жизни. Судя по количеству посуды, обитатели иберийских степей рано освоили производство керамики, но гончарный круг, несомненно, впервые увидели у финикийцев. Местные мастера обрабатывали вазы очень аккуратно, окрашивая посуду по подобию наскальной живописи в красный и черный цвета, хотя чаще выбирали серые оттенки. Ранняя утварь иберов имела вид тарелок и мелких плошек; поздняя отличалась мягкой полусферической формой, больше подходящей для горшков и ваз. Украшая посуду красивыми узорами, иберийские гончары не использовали лак, без которого цветная керамика теряла ценность.

Более поздним типом некрополя является подземный склеп, представляющий собой прямоугольную, реже круглую, камеру со стенками, аккуратно выложенными кирпичом или мелким камнем. В Кастилии подобных гробниц, тоже служивших общественными могилами, обнаружено гораздо больше, чем дольменов. Многие из них состоят из нескольких помещений, соединенных узкими коридорами. В таких склепах чаще помещали урны с пеплом умерших взрослых; останки детей иберы не сжигали, а укладывали в большие сосуды местной или карфагенской работы. Место для погребальной урны отмечалось камнями, уложенными в виде звезды. Рядом с покойным соплеменники зарывали в землю все то, что использовалось во время похорон: ритуальные кубки, тарелки, оружие, разнообразные украшения, не исключая фибул, которые были прикреплены к одежде умершего и лежали рядом с его телом.

Латинским словом «fibula» принято называть металлическую застежку для одежды, выполненную обычно в виде богато украшенной булавки либо заколки со щитком. Являясь одним из самых древних предметов украшения, фибула появилась на Иберийском полуострове благодаря римлянам. Впоследствии этот предмет появлялся в испанских костюмах Средних веков и Нового времени, оставшись функциональным и очень эффектным аксессуаром и для современных модельеров.

Почти все найденные археологами вещи хранятся в многочисленных музеях Саламанки. Одна из краеведческих выставок устроена в музее университета, где, помимо собрания культовой живописи, представлены предметы, относящиеся к разным эпохам и народам. Не менее увлекательная экскурсия ожидает посетителей музеев под открытым небом, которых немало в окрестностях города.

Коренное население Испании никогда не было свободным от внешних врагов. Слившись с кельтами, иберы постоянно испытывали чужеземное господство, отчего даже самые ранние их поселения – ситании – походили на крепости. Длинные круговые стены, сложенные из необработанного камня, скрепленного глиняным раствором, были сплошными либо прерывались в недоступных для подхода или обстрела местах; там, где о безопасности не позаботилась природа, люди устраивали двойные и даже тройные стены. Время показало, что такая кладка, несмотря на примитивность, обеспечивала высокую прочность. Кроме того, 3-метровая в толщину ограда дополнительно укреплялась квадратными башнями с еще более толстыми (до 6 м) стенами.

В ситаниях Саламанки сохранились круглые дома, выстроенные из неотесанных, хорошо пригнанных камней, уложенных без применения связующего вещества. Внутри жилищ, в отличие от гробниц, редко имевших более одного помещения, были обнаружены предметы из металла, орудия труда из камня и кости, глиняные тиски, куски тиглей и шлака, оставшегося после литья меди и железа. Здешняя посуда не радовала взор изяществом: мелкие черепки некогда принадлежали сосудам, грубо сделанным на примитивном гончарном круге.

Бедняки строили себе дома с деревянными стенами и крышей из ветвей. Почти все жилые постройки дополнялись глубокими погребами. Подземная часть каждого жилища служила складом для продуктов и возможно, устраивалась в качестве укрытия. Из комнаты в него можно было спуститься по лестнице через квадратный или прямоугольный вход. Такое же отверстие имелось и внутри подвала, откуда хозяин при необходимости выходил прямо на улицу, поскольку в иберийских домах отсутствовали дворы.

Широкие (около 3 м) улицы ситаниев выгодно отличались от средневековых. В большинстве городов старой Испании, не исключая столичного Мадрида, промежутки между домами представляли собой утоптанные земляные тропы, а жители Саламанки еще в древности ходили по тротуарам. Ровные, вымощенные круглыми камнями, они оборудовались мостками, по которым жители переходили улицу во время дождя.

Сохраняя дружеские отношения с греками, иберы оказали резкое сопротивление карфагенянам. Особые затруднения захватчики испытали в III веке до н. э., когда вместо дипломатичного Гаструбала наместником в Испании стал непримиримый Ганнибал. Будучи сторонником жестких мер, великий полководец отвергал переговоры и подавлял восстания с помощью «наводящих ужас приступов», как охарактеризовал его тактику греческий историк Полибий. До того племена внутренней Иберии не знали чужеземного ига, поэтому карфагенским солдатам пришлось столкнуться с неукротимой энергией местных воинов, сражавшихся за свободу так же упорно, как захватчики утверждали свои права.