А Рубинштейн - Короб мыслей

277

Самое ужасное, что можно себе представить - это анархист. Ибо это животное в человеческом образе, и даже животное не в нормальном состоянии, а в бешенстве.

278

Оперный композитор не должен бояться "слишком многого", "слишком длинного", "слишком широкого" в своем сочинении. Это достояние капельмейстера, который счел бы себя оскорбленным в своем достоинстве, если бы в каком-нибудь сочинении не имел возможности чего-нибудь сократить, "похерить", урезать. Иначе композитор рискует, что ему урежут в сочинении его самое главное и самое лучшее, так как сокращение должно непременно быть. Это - "con-ditio sine qua nоn"* принятия чего-нибудь к постановке.

279

От выдающегося артиста можно было бы ждать, кроме его творчества, жизненного совета или указания для жаждущего научиться его искусству. А публика и дамы в особенности требуют от него уроков, как от любого профессионала.

280

Незнание языков ведет к взаимному недоразумению народов между собой. Если друг друга понимаешь и можешь разговориться - судишь совсем иначе.

281

Величайшее данное человеку благо - это солнечный свет. О, свет солнца! Мне непостижимо, как могут люди, живующие под голубым солнечным небом, иметь те же политические и социальные недовольства, как те, которые приговорены к жизни под серыми облаками и в тумане.

282

Досадна дерзость музыкальных рецензентов, когда они, прослушав всего один раз какое-нибудь произведение, не чувствуют никакой ответственности, решая категорически и безапелляционно, что "это хорошо, а то дурно". Самый крупный музыкант не решится окончательно судить об опере, оратории, симфонии и т. д. после первого исполнения, ибо как часто вещь после нескольких исполнений нравится нам больше, чем в первый раз, а иногда и наоборот. Но я еще никогда не читал отчета рецензента, в котором после того, как он однажды порицал какую-нибудь вещь, было бы сказано: "На этот раз эта вещь мне больше понравилась", или если он ее похвалил: "На этот раз вещь эта мне меньше понравилась".

283

Публика не всегда бывает многоголовой гидрой. Она часто бывает и многоглавым, весьма добродушным, существом. Я прихожу к этому убеждению при посещении театров. В большинстве этих великолепных зданий, возведенных за последнее время во многих больших городах, всю сцену, все происходящее на сцене видит лишь одна часть публики, другая же часть видит лишь половину сцены, а третья часть публики ровно ничего не видит.

284

Крайние принципы недопустимы. Золотая середина обычно бывает правильной, но она остается без внимания. Потому, что если человеку преподать какое-либо правило и заметить при этом, что допускается то или другое исключение, - он с особою любовью будет руководствоваться исключением.

285

Республиканское правление требует от нации полной политической зрелости. Франция теперь - республика и потому имеет право ставить себя во главе всех европейских государств. Хотя в ней еще надолго останутся анархические проявления, легитимистские брожения и клерикальные происки. Швейцарию нельзя считать, потому что она имеет мало политического значения и ведет скорее пассивное существование, будучи в своей неприкосновенности охраняема договорами.

286

Лучше если приношение делается от имени неизвестного (анонимно). Дружеский же подарок приятнее, когда его украшает имя.

287

Детские голоса имеют ничем не заменимую прелесть, в особенности при многоголосии, которое у детей еще эффектнее, чем унисон.

288

Музыка для своего выражения так же мало нуждается в словах, как и архитектура, скульптура или живопись. Так же как и поэзия мало нуждается в музыке. Нельзя предположить, чтобы первое пение человека было со словами (человеческий голос как инструмент - следовательно, без слов, для обогащения звуков в оркестре - был бы даже логичен). Лишь впоследствии дошло до того, что пение выработалось в особый род искусства, который, однако, надо считать второстепенным, если чувствовать и понимать музыку в ее высшем значении.

289

Нынешнее творчество во всех областях, за исключением наук, напоминает мне электричество - яркий свет без огня.

290

Реализм на сцене пугает нас не столько из-за реальности действия, сколько потому, что он предстает перед нами в современном облике, и поэтому мы его воспринимаем как будто он относится к нам самим. Если бы нам представляли его в облике прошедших времен, мы не признавали бы его таковым и смотрели бы на него как на зрелище.

291

Наше нынешнее творчество во всех областях искусства реально, тенденциозно, программно, а потому лишено абсолютного художественного характера, так как вызывает рассуждение. Искусство для нас уже не является выраженным стремлением к бессознательному - оно является выражением сознаваемого. Многие считают это более правильным, мне же это кажется умалением значения искусств - это отнимает у них мистический, мифологический характер.

292

Германия обязана своим объединением и нынешним удивительным могуществом отчасти делом нейтралитета России в 1870 году. Доказательством того, что Германия это сознает и видит в России "deus ex machina"* политической будущности, является гениальный политический шахматный ход, создавший Тройственный союз (Германия, Австрия и Италия). Но вызванный им Двойственный союз (Россия и Франция) может оказаться матом для Германии.

293

Народная масса в гневе подобна стихиям - она ужасна, непобедима, разрушительна, безжалостна и невменяема.

294

Концертное пение как специальность стало цениться только со второй половины нашего столетия. Мне это понятно только в случае, если кто-либо не идет на сцену вследствие отсутствия драматического таланта или по семейным обстоятельствам. В противном же случае кажется, как будто такой артист сам себе дает "testimonium paupertatis"*. Артист в своем искусстве должен уметь все. Он может в одном роде быть более искусным, чем в другом, но он не должен избирать себе как жизненное призвание только один род этого искусства. Это было бы похоже на то, если бы музыкант посвятил себя исключительно исполнению одних ноктюрнов, этюдов или сонат. В прежние времена публика предъявляла к вокальным артистам гораздо более строгие требования, чем теперь. Даже на спецификацию характера голоса прежде обращали гораздо меньше внимания, чем сейчас: Рубини один вечер пел в "Сомнамбуле", другой - в "Отелло". Не говоря уже о Лаблаше, который был одинаково велик как в комическом жанре, так и в трагическом. Романс, пожалуй, единственный жанр, требующий особого положения. Великий артист сумеет приобрести навык и в этом жанре. Но с тех пор, как романс фигурирует в симфонических концертах, он много потерял в своей оригинальности. Во всяком случае, слабые требования публики виноваты в распространении концертных певцов и певиц.