Владимир Кричевский - Идеальный дизайн. Книга без картинок, но с примечаниями

И наконец, сейчас меня увлекло то, чем начал заниматься ещё в прошлом веке в Полиграфе – визуальная поэзия и текстовые картинки.

Всё это в изобилии представлено в моем ЖЖ.

В частности, опыты и чисто художнические работы сильно изменили моё отношение к чтению как к процессу. Теперь я вижу его куда более объемно, чем когда верстал многополосные издания.

К "типографике" отношусь достаточно прохладно – как она того и заслуживает. В качестве текстовых использую любые интересные мне шрифты, в полной уверенности, что "нейтральность текста" – не слишком удачная выдумка типографов. Мои опыты говорят о другом – текст не бывает нейтральным, а ровный текст читается хуже и утомляет глаза больше неровного.

Насчет "китча" и "хорошего тона" даже рассуждать не стану – Альда можно назвать китчем с тем же успехом, что Броди или Бодони – это очень зыбкие критерии.

В качестве примера плохого шрифта с хорошим послевкусием люблю приводить Академическую гарнитуру, особенно в наборе "Литпамятников".

Академическая – даже не "дурной тон", а прямо безумие: взяли Челтенхем и привили к нему нечто "елизаветинское" с привкусом Гражданского шрифта. А тексты, набранные этим безвкусным сборищем разношёрстных букв, читаются так сладко!

Если нужна дефиниция – пожалуйста. Шрифт так же апеллирует к чувству, как любое другое выразительное средство. И чувство это вовсе не обязательно восхищение чистотой и порядком парадного строя, вставшего во фрунт».

(76) Один новый гротеск был анонсирован так: «Незаменим при создании упаковок, этикеток, обёрток всевозможных удовольствий и вкусностей. Стройный шрифт идеален и для женских журналов». Это, конечно, курьёз. Возьмём серьёзный каталог РагаТуре (Москва, 2004). У каждой гарнитуры, как в «правильные» советские времена, указано предназначение. Монотонно повторяющиеся формулировки вызывают вопросы. Например: «Предназначен для книжно-журнального набора и акциденции». Для рекламы не годится? Или: «...для рекламы и акциденции». В чём тогда специфика рекламы? Есть несколько особенных предназначений, ещё более надуманных. «Его мощные, но элегантные засечки и крупное очко строчных позволяют безошибочно узнавать Swift, что делает его пригодным также для применения в фирменном стиле и рекламе». Какая связь между безошибочной узнаваемостью и фирменным стилем? А если все начнут применять его в фирменном стиле? А для акциденции не пригоден? Другой пример: «Как изысканный шрифт венецианского стиля гарнитура предназначена для тонкой, элегантной типографики в книгах и акциденции». А прочие шрифты не годятся для тонкой типографики?

В данной книге я задействовал паратайповский шрифт FF ОКР-Ф, чтобы доказать, что он годится не только «для применения в рекламе и акциденции».

(post scriptum)Только что пришла скорбная весть о смерти Владимира Ефимова. Беда случилась 23 февраля 2012 года. Выдающийся знаток и практик шрифтового дизайна, человек, преданный своему деликатнейшему делу, он был трогательно безотказен, корректен и щедр в профессиональном общении. Я искренне сожалею, что не услышу от Володи ответа на мои скептические замечания, которые могли бы задеть и его.

(77) К вопросу о культе шрифта. Характерны новые русские публикации по типографике. Две трети книги «Живая типографика» тайп-дизайнера Александры Корольковой (Москва, IndexMarket, 2007) отданы сведениям о шрифте, и этот раздел внушителен. Собственно типографический раздел занимает значительно меньшую часть и состоит из перепевов некоторых правил набора, включая и сомнительные. Живая типографика гораздо живее «Живой»! Чтобы получилась мини-рецензия, отмечу, что книга написана простым и ясным языком. Оформлена автором посредственно, но и непритязательно.

По инициативе русских шрифтовиков вышло несколько книг иностранцев: пособия Эрика Шпикермана и Роберта Брингхерста тоже шрифтоцентричны. Припоминаю другие западные издания, в заголовках которых «типографика» ключевое слово: Чихольд, Рудер, Берне, Главса, Вайнгарт, Пойнор... При всех различиях эти книги сосредоточены на вопросах пространственной организации текста, но не шрифтологии.

(78) Выскажу предположение относительно одной из причин шрифтового бума. Дело, разумеется, не только в сооблазни-тельном чудодействии специальных компьютерных программ. Многие шрифты делаются по инициативе дизайнеров, иными словами, над шрифтовой разработкой не всегда нависает «вредный» заказчик. А если всё-таки нависает, то он, должно быть, покладист при приёмке. Ибо дилетант не может не довольствоваться общим благоприятным впечатлением от любого шрифта, а бесчисленные тонкости и собственные огрехи ведомы только самим тайп-дизайнерам.

Один из них характеризует ситуацию так: «Сейчас шрифтовая культура (...) – это одна из самых быстро развивающихся и интересных визуальных культур. И для бытовых нужд шрифтов достаточно. А для развития культуры мы их делаем сами по себе и делаем как бы про запас, потому что наш дизайн категорически не успевает за твоей работой, моей работой... Мы вырвались вперёд» (Юрий Гордон в беседе с Ильёй Рудерманом. БГ, № 18,19 октября 2011).

Итак, поставщики материала уверенно лидируют. Радоваться или печалиться поверженным пользователям?

(79) Дизайнер Андрей Шеллютто ругает наш дизайн куда резче, чем я. При этом, что характерно, идёт от шрифта: «Если же сравнивать, например, с газетой Guardian, то для её макета сделано 200 модификаций. 200! А у нас газета обходится одним. Нет ни болда, ни курсива ! Не говоря уж о том, что это плохой шрифт! Мы даже не на отшибе, мы вообще нигде! И это касается, к сожалению, всего. (...) Огромная страна – 5 художников и 10 дизайнеров. И эти 5 художников и 10 дизайнеров никому не нужны» («23», см. примечание 6). Хочу заступиться за газету, которую оформлял Шелютто. Возможно, она выглядит хуже английской, но уж точно не в 200 раз!

(80) Любопытно, а может быть, и симптоматично, что сами специалисты по шрифту («микротипографы») как правило не сильны, а порой и беспомощны в дизайне целостных графических объектов. Грубоватая аналогия: творцы строительных материалов едва ли могут претендовать на достижения в архитектуре.

(81) Я не хочу уязвить благополучный журнал «Как». А название склоняю на футуристический манер. В 1915 году вышел единственный номер журнала «Взял». Поэт Василий Каменский запросто склонял глагольное название: во «Взяле», «Взялом» и т.д.

(82) Хорошие книги до «Москвы» доходят редко. (В виде исключения отмечаю солидный немецкий том, который должен бы порадовать шрифтовиков: Joep Pohlen. Letter Fountain: on printing types. Taschen, 2011). Преобладают посредственные иностранные книги и европоделки «Рип-Холдинга». В основном это аккумуляторы избыточного количества, ленивые картиночные source-books. У полок обычно мнутся покупатели, входящие в профессию. По моим наблюдениям, они испытывают растерянность, не зная, к какому источнику прильнуть.