Бенедикт Сарнов - Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев

Родители юноши были счастливы и искренно надеялись, что это приключение навсегда вышибло из головы их непутевого сына всю дурь. Но сын на этом не успокоился. Он тут же ринулся в новую авантюру: нанялся боцманом на шестнадцатипушечную галеру "Сенк пор", капитаном которой был знаменитый в ту пору морской волк - Уильям Дампьер.

Собственно, Дампьер командовал двумя кораблями - галерой, на которой служил боцманом Селькирк, и двадцатишестипушечным бригом "Сент Джордж". Капитаном "Сенк пора" был другой человек, который вскоре умер. И вместо него Дампьер назначил командиром судна некоего Томаса Стредлинга, человека крутого, вспыльчивого и жестокого. С новым капитаном отношения у Селькирка не сложились. Они часто ссорились, и дело в конце концов дошло до того, что Селькирк вынужден был покинуть корабль. В судовом журнале было записано: "Боцман Александр Селькирк списан с судна по собственному желанию". Но как оно там было на самом деле, мы не знаем: не исключено, что его высадили насильно на необитаемый остров Мас-а-Тьера (архипелаг Хуан Фернандес), где ему было суждено прожить в полном одиночестве долгих четыре года.

Какие-то самые необходимые для жизни вещи у Селькирка были: немного одежды, белья, кремневое ружье, фунт пороху, пули и огниво, несколько фунтов табака, топор, нож.

Но одежда быстро сносилась. Да и остальные припасы скоро иссякли.

Все шло к тому, что Селькирк на своем необитаемом острове должен был либо умереть с голоду, либо сойти с ума от одиночества и тоски.

Однако не произошло ни того, ни другого.

Селькирк в этой необыкновенной ситуации проявил просто чудеса выдумки, изобретательности, терпения и трудолюбия. Когда одежда его пришла в негодность, он из простого гвоздя смастерил швейную иглу и сшил себе из козьих шкур новую одежду. Он выстроил себе две хижины из бревен и листьев и оборудовал это свое жилье всяческой - тоже самодельной - утварью...

Вряд ли стоит продолжать этот рассказ об одинокой жизни Александра Селькирка на необитаемом острове. Ведь вы уже, конечно, узнали книгу, в которой были описаны все эти его необыкновенные приключения. Разумеется, не с документальной точностью. В романе эта подлинная история обросла множеством придуманных писателем, иногда совершенно фантастических подробностей. Кое в чем она была даже довольно существенно изменена.

Какими бы серьезными и какими бы реальными ни бы ли причины, привлекшие внимание Даниэля Дефо к истории Александра Селькирка, сама по себе эта история, натолкнувшая писателя на создание романа о Робинзоне Крузо, была все-таки в высшей степени неординарна.

Немало было на свете и других, столь же неординарных историй, случившихся в жизни и именно этой своей не ординарностью привлекавших внимание писателей.

Я мог бы припомнить и назвать десятки знаменитых книг, в основу которых легли подлинные истории, каждая из которых выходит далеко за пределы повседневности, поражает воображение своей фантастичностью.

Однако на свете немало и совсем других книг, авторы которых вовсе не стремились к тому, чтобы рассказать о событиях необыкновенных, из ряда вон выходящих, а, наоборот, хотели рассказать как раз самую что ни на есть обыкновенную историю.

У одного русского писателя есть даже роман, который так прямо и называется - "Обыкновенная история".

Так вот: как обстоит дело с книгами, сюжетную основу которых образуют события самые что ни на есть обыкновенные, даже заурядные? Неужели авторы и этих книг тоже ищут (и находят) свои сюжеты в полицейской хронике или в различных житейских историях, происходивших с их друзьями и знакомыми?

Вот несколько примеров, наглядно показывающих, как чаще всего это бывает.

После жестокого провала, который постиг его книгу "Искушение святого Антония", Гюстав Флобер вместе с друзьями, горячо ему сочувствовавшими, провел бессонную ночь. О том, что случилось потом, рассказал ближайший друг Флобера Максим Дю Кан.

ИЗ КНИГИ МАКСИМА ДЮ КАНА

В продолжение дня, который следовал за этой ночью без сна, мы сидели в саду и молчали, погруженные в печаль. Вдруг Буйлэ сказал:

- Почему бы тебе не написать историю Делонэ?

Флобер поднял глаза и с радостью вскричал:

- Вот это мысль!

Человек, которого Максим Дю Кан называет Делонэ (на самом деле его звали не Делонэ, а - Деламар), стал прототипом Шарля Бовари, героя одного из самых знаменитых романов Флобера "Мадам Бовари". А сюжет романа, как считают многие исследователи, воспроизводит историю, приключившуюся с Деламаром, просто с поразительной точностью.

ИЗ КНИГИ БИОГРАФА И ИССЛЕДОВАТЕЛЯ ТВОРЧЕСТВА

ГЮСТАВА ФЛОБЕРА - РЕНЕ ДЕШАРА

Остается неопровержимым, что сюжет "Мадам Бовари" взят из реальной действительности и что он совершенно не выдуман. Уже сумели восстановить с большим приближением к реальной правде, с тщательно зафиксированными деталями, подлинную житейскую драму, разыгравшуюся в провинции. Ее героем был Эжен Деламар, который отбывал практику студента-медика выпускного курса в руанском госпитале под руководством отца писателя, Ахилла Клеофаса Флобера. Семья Флобера поддерживала знакомство с Деламаром и после того, как последний устроился в Ри, в нескольких лье от Руана.

Через год после смерти первой жены Деламар вторично женился на Веронике Адельфине Кутюрье. Усердная читательница романов, любительница роскоши и туалетов, Адельфина от безделья вскоре начала обманывать своего мужа. Сначала она избрала своим любовником некоего Луи Кампиона, который жил в замке Кресенвиль недалеко от Ри. Это - Рудольф Буланже романа. Потом Адельфина стала любовницей клерка одного нотариуса, который умер в 1890 году в Бовэ. Падая все ниже и ниже, увязая в долгах, ввергнутая в нищету, заброшенная, она отравилась 6 марта 1848 года мышьяком.

А вот история еще одного знаменитого сюжета.

ИЗ ДНЕВНИКА Л. Н. ТОЛСТОГО

Декабрь 1889 года

Мысли о коневском рассказе все ярче и ярче приходят в голову. Вообще нахожусь в состоянии вдохновения 2-й день.

11 февраля 1890 года

Гулял очень долго, думал о коневской повести.

"Коневский рассказ" или "коневская повесть" в дневниках и письмах Толстого того времени упоминается постоянно.

Под этим "кодовым названием" подразумевалась история, которую рассказал Льву Николаевичу его добрый приятель Анатолий Федорович Кони, бывший в то время прокурором Петербургского окружного суда.

Однажды к нему пришел молодой человек "с бледным выразительным лицом и беспокойными горящими глазами, обличавшими внутреннюю тревогу. Его одежда и манеры изобличали человека, привыкшего вращаться в высших слоях общества". Как потом выяснилось, он принадлежал к старой дворянской семье и кончил курс в одном из высших привилегированных учебных заведений.