Бенедикт Сарнов - Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев

И уже в соответствии с этим своеобразием и с этой не заурядностью Пушкин должен был - не мог иначе! - вносить и другие, иногда мелкие, а иногда и не такие уж мелкие, изменения в свой первоначальный замысел.

Чтобы как можно конкретнее представить себе, как и почему это происходило, мне придется провести еще одно небольшое расследование. Разумеется, вместе с моим постоянным спутником Тугодумом.

РАССЛЕДОВАНИЕ,

в ходе которого

ТАТЬЯНЕ ЛАРИНОЙ СНИТСЯ СОН ОБЛОМОВА

Тугодум, как это уже у нас повелось, начал разговор со своего обычного: "Я не понимаю".

- Я все-таки не понимаю, - сказал он, - почему вы считаете, что Татьяна вышла замуж неожиданно?

- Это не я так считаю, - поправил его я. - Это сам Пушкин говорил.

- Ну да, я знаю, что Пушкин. Но почему он так говорил, вот хоть убейте - не понимаю! Сам же написал, что повезли ее в Москву, на ярмарку невест. Стало быть, для того и повезли, чтобы замуж вышла. Какая же тут неожиданность?

- Неожиданность в том, что не просто вышла замуж, а именно за генерала. За князя. Из скромной сельской девушки вдруг чудесным образом преобразилась в светскую даму, - объяснил я.

Но Тугодума это мое объяснение не удовлетворило.

- И в этом, по-моему, нет ничего удивительного. Она же ведь не крестьянка, и не мещанка. Дочь помещика. У нее там, наверно, гувернантка какая-нибудь была, которая обучала ее хорошим манерам. А может, Пушкин удивился, потому что думал, что она так всю жизнь и будет сохнуть по Онегину.

- Может быть, и такая возможность тоже им рассматривалась, - улыбнулся я. - Но этот вариант мы с тобой разбирать не будем, поскольку никаких указаний на этот счет ни в пушкинских черновиках, и ни в устных его высказываниях обнаружено не было. А вот насчет того, что ты сказал о Татьяниной семье... Скажи! - вдруг круто переменил я тему. - Ты умеешь разгадывать сны?

- А вы что, верите в сны? - изумился Тугодум. И насмешливо спросил: Может, вы еще спросите, умею ли я гадать на картах?

- Нет, - сказал я. - Не спрошу. А вопрос мой, представь, имеет самое прямое отношение к той проблеме, которую мы с тобой обсуждаем. Ты ведь заметил, наверно, что писатели очень любят описывать сны своих героев. Вспомни сон Гринева в пушкинской "Капитанской дочке". Сон Обломова у Гончарова. Целых четыре сна Веры Павловны в романе Чернышевского "Что делать?". Наконец, сон Татьяны в "Евгении Онегине"... Все это ведь не зря!

- Вы думаете, что каждый такой сон имеет какой-то особый смысл? задумался Тугодум.

- Ну конечно! И, разгадав этот смысл, мы с тобой можем глубже проникнуть в замысел писателя, лучше понять его произведение. Вот я и предлагаю: давай-ка отправимся в сон Татьяны. Наверняка этот сон многое нам с тобой разъяснит.

- Что значит отправимся? Как это, интересно, мы с вами туда попадем?

- С помощью воображения, друг мой! Исключительно с помощью воображения. Никакого другого способа тут нет и быть не может... Итак, я включаю свое воображение, а ты... Поскольку ты тоже плод моего воображения, тебе не остается ничего другого, как следовать за мной!

Оглядевшись. Тугодум обнаружил, что мы с ним находимся в довольно ветхой горнице старинной барской усадьбы.

Хозяин дома в домашних туфлях и халате сидел у окна и внимательно наблюдал за всем, что творится на дворе. При этом он время от времени смачно, сладострастно зевал:

- А-а-а... 0-о-у-у-у... Охо-хо, грехи наши тяжкие!

- Простите великодушно, - обратился к нему я. - Мы, кажется, потревожили ваш сладкий сон?

- Господь с вами, сударь мой! - оскорбился тот. - Какой сон? Нешто мне до сна? Весь день глаз не смыкаю... От зари до зари тружусь как проклятый, не покладая рук.

Произнеся эту реплику, он вновь сладко зевнул.

- И в чем же, позвольте спросить, состоят ваши труды? - поинтересовался я, стараясь по мере возможности пригасить звучавшую в этом вопросе иронию.

Хозяин усадьбы отвечал, не замечая насмешки:

- Да ведь дворовые мужики мои, это такой народ... Тут нужен глаз да глаз. За каждым надобно присмотреть, каждого окликнуть. Ни минуты покоя...

И словно в подтверждение своих слов он высунулся из окна и закричал:

- Эй! Игнашка! Что несешь, дурак?

Со двора донесся голос Игнашки:

- Ножи несу точить в людскую.

- Ну, неси, неси. Да хорошенько, смотри, наточи! - откликнулся барин. И, обернувшись ко мне, заметил: - Вот так целый день сижу да приглядываю за ними, чтобы совсем от рук не отбились.

Вновь выглянув в окно, он увидал бабу, неторопливо бредущую по каким-то своим делам, и тотчас бдительно ее окликнул:

- Эй, баба! Баба! Стой! Стой, говорю!.. Куда ходила?

- В погреб, батюшка, - донесся со двора голос остановленной бабы. Молока к столу достать.

- Ну, иди, иди! - великодушно разрешил барин. - Что стала?.. Ступай, говорю! Да смотри, не пролей молоко-то!.. А ты, Захарка, постреленок, куда опять бежишь? Вот я тебе дам бегать! Уж я вижу, что ты это в третий раз бежишь. Пошел назад, в прихожую!

Утомившись от непосильных трудов, он вновь сладко зевнул:

- Уа-а-ха-ха-а!

И тут вдруг на лице его изобразился испуг.

- Господи, твоя воля! - растерянно молвил он. - К чему бы это?.. Не иначе быть покойнику!

- Что с тобой, отец мой? - откликнулась со своего места матушка-барыня. - Аль привиделось что?

- Не иначе, говорю, быть покойнику. У меня кончик носа чешется, испуганно отозвался барин.

- Ах ты. Господи! Да какой же это покойник, коли кончик носа чешется? успокоила она его. - Покойник, это когда переносье чешется. Ну и бестолков же ты! И беспамятен! И не стыдно тебе говорить такое, да еще при гостях! Ну что, право, об тебе подумают? Срам, да и только.

Выслушав эту отповедь, барин слегка сконфузился.

- А что ж это значит, ежели кончик-то чешется? - не уверенно спросил он.

- Это в рюмку смотреть, - веско разъяснила барыня. - А то, как это можно: покойник!

- Все путаю, - сокрушенно объяснил мне барин. - И то сказать: где тут упомнить? То сбоку чешется, то с конца, то брови...

Барыня обстоятельно разъяснила:

- Сбоку означает вести. Брови чешутся - слезы. Лоб - кланяться. С правой стороны чешется - мужчине кланяться, с левой - женщине. Уши чешутся значит, к дождю. Губы - целоваться, усы - гостинцы есть, локоть - на новом месте спать, подошвы - дорога.

- Типун тебе на язык! - испугался барин. - На что нам этакие страсти... Чтобы дорога, да на новом месте спать это не приведи Господь! Нам, слава тебе, Господи, и у себя хорошо. И никакого нового места нам ненадобно.

Содержательный разговор этот был вдруг прерван каким-то странным сипением. Тугодуму показалось, что раздалось как будто ворчание собаки или шипение кошки, когда они собираются броситься друг на друга. Это загудели и стали бить часы. Когда пробили они девятый раз, барин возгласил с радостным изумлением: