Борис Алмазов - Повести каменных горожан. Очерки о декоративной скульптуре Санкт-Петербурга

Старший и высший из богов Севера, олицетворение всепроникающей, всеодухотворяющей мировой силы, сотворивший, вместе с Вили и Вэ, вселенную, а с Лодуром и Генером — первых людей. Одина называют Альфадером (всеотцом, отцом всего) и Вальфадером, то есть отцом павших на поле брани, а также многими другими именами, которых насчитывается в северной мифологии и северной поэзии до 200.

Германцы представляли его высоким одноглазым старцем, с длинной бородой и выразительным лицом; на голове у него широкополая шляпа, на плечах полосатый плащ, в руках копье Гунгнер, всегда попадающее в цель и наводящее непреодолимый страх на того, на кого направлено; на пальце чудесное кольцо Дрёпнер, каждую девятую ночь отделяющее от себя, как капли, восемь таких же колец; на каждом плече Одина сидит по ворону (один Хугин — мысль, другой Мугин — воспоминание), которые ежедневно облетают мир и затем докладывают Одину обо всем виденном; у ног его лежат два волка, Гере и Фреке (алчный и жадный). Один отдает им всю пищу, которая ставится перед ним в чертогах богов. По воздуху Один переносится на восьминогом коне Слейпнере, на зубах которого начертаны руны. Обитает Один в светлом чертоге Валаскьяльф, восседает на золотом троне Лидскьяльф, с которого окидывает взглядом всю вселенную. Есть у него еще особая палата Валгалла, в которой он пирует с душами героев, где они сражаются друг с другом в поединках, но уже никогда не погибают. Питается Один одним виноградным вином, тогда как прочие боги довольствуются медом.

Гороховая ул., 47

Один мудрее всех богов, так как каждый день пьет из источника мудрости, охраняемого великаном Мимером; последний взял с Одина за разрешение пить из этого источника драгоценный залог — один глаз, оттого-то Один кривой. (Правда, в скульптуре Г. Э. Фрейда (1846 г.), храняшейся в Копенгагене, явно навеянной античной статуей Юпитера, Один смотрит в оба глаза.) А кто же тогда на двух других мужских маскаронах? Скорее всего, это энхейрии — павшие в бою воины. Их возрождают валькирии, и они вечно сражаются на пиру в Валгалле. Один владеет также чудным напитком «медом скальдов», сообщающим дар поэзии. Оттого Один и называется отцом поэзии; он же изобретатель и хранитель священных рун, покровитель истории, с богиней которой, Согой, ведет долгие беседы, и вообще — отец всякого знания.

Валькирии (Walkyrjur, англосакс. Völcyrigean) — бессмертные девы чудной красоты, которые носятся в золотом вооружении по воздуху, распоряжаясь, по повелению Одина, битвами и распределяя победу или смерть между воинами. С грив их коней (с облаков) капает оплодотворяющая роса, а от их мечей сияет свет. Они подбирают павших героев, отводят их в Валгаллу и там угощают медом.

Подобно норнам, они отчасти происходят от эльфов и других сверхчеловеческих существ; но отчасти они — княжеские дочери, попадающие в валькирии еще при жизни. Они обладают даром превращения в лебедей. Часто валькирии выбирают себе в возлюбленные благородных героев; как Брунгидьда в «Песне о Нибелунгах». Но в браке со смертными они лишаются бессмертия и своей сверхчеловеческой силы.

Невский пр., 28

Нередко валькирий смешивают с норнами, прядущими у колодца нить жизни; это, вероятно, от того, что по своему влиянию на победу валькирии тоже, некоторым образом, держат в руках судьбы людей. Что и произошло в декоративном убранстве одного из самых известных и знаменитых домов на Невском проспекте — торговом доме компании «Зингер». Здесь в шлемах с копьями в руках воинственные дамы, безусловно, валькирии, а с веретенами, скорее всего — норны.

В скандинавской мифологии девы судьбы; соответствуют греческим мойрам и паркам, славянским — роженицам и судицам. Норны — три нестареющие красавицы девицы — Урд (прошлое), Верданди (настоящее) и Скульд (будущность). Они живут под громадным ясенем Игдразилем, который покрывает своей тенью весь мир. Вблизи течет Урд — река прошлого; из нее норны пьют вечный напиток; этой водой они поливают корни Игдразиля, чтобы они не усыхали. Судьба не только людей, но и самих богов определяется норнами. Сам Один их боится. Среди них бывают добрые, вроде мудрых богинь, и фильгии — нечто вроде ангелов-хранителей.

«Нордические» маскароны

7-я Красноармейская ул., 5 (1904 г., арх. Е. Н. Грушецкий).

Английская наб., 30, особняк Мейера (1901 г., арх. К. К. Рахау, Р. Б. Бернгард).

Гороховая ул., 47, дом Компании для хранения закладных имуществ (1912 г., арх. П. Ю. Сюзор, В. С. Карпович).

Казанская пл., 1 / Казанская ул., 2, доходный дом Кохендерфера (1902 г., арх. Е. И. Гонцкевич, г. К. Кохендерфер).

Ул. Писарева, 16 (1901–1902 гг., арх. М. А. Евментьев).

Кирочная ул., 4, бывшее здание Александровского комитета (1901 г., арх. Н. Д. Цвейберг).

Архитектор П. Ю. Сюзор [128]возвел на углу Невский пр., 28 / наб. кан. Грибоедова, 21, широко известное здание компании швейных машин «Зингер» (1902–1904 гг.; ныне — Дом книги). Стены здания украшены бронзовыми скульптурами (всего их шесть), представляющими как бы изображения на рострах — носовых частях кораблей в образе воинственных дев в шлемах и с копьями, с крыльями за спиной. Выполнены они были с моделей известных мастеров А. Л. Обера и А. Г. Адамсона. К сожалению, кроме слов «декоративная скульптура» мне не удалось разыскать о них никаких сведений. Можно предположить, что на их облике сказались тогдашние представления о валькириях. Интересно, что некоторые из дев держат в руках веретенца, что, с одной стороны, связано со спецификой деятельности компании «Зингер», являвшейся акционерным обществом по изготовлению швейных машин. А с другой — валькирии и норны — небесные пряхи («девы судьбы»), прядут, как парки, нить жизни.

Интерес к искусству Древнего Египта возник после похода Наполеона. К чести завоевателя следует отнести то, что впервые вместе с военными в загадочную древнюю страну прибыли ученые. Это в Египте при нападении мамелюков Наполеон командовал: «Пехота — в каре, ослов и ученых — в середину!» Как это ни комично звучит, но на самом-то деле Бонапарт приказывал ощетинившимся на все четыре стороны штыками пехотным полкам защищать самое ценное: ослов, без которых в пустыне пропадешь, и ученых! Остряки, сохранившие эту наполеоновскую фразу в истории, как-то упускали из виду, что в центре каре всегда и прежде всего сохранялась святыня — полковое знамя, так сказать, вместе с ослами и учеными.