Елена Грицак - Флоренция и Генуя

По его собственным словам, слава была нужна ему для политических дел, но в этой сфере поэт, к великому своему сожалению, не достиг таких успехов, как в творчестве, возможно, из-за мягкости нрава. Будучи патриотом, он ратовал за объединение Италии, возлагая эту заботу на императора, папу и неаполитанского короля Роберта, покровительством которого пользовался так же, как и Боккаччо. Петрарка посвятил немалую часть жизни поиску, расшифровке и толкованию древних рукописей. Античность вызывала у него чувства сродни мистическим: он усвоил не только язык и риторические приемы древних авторов, но и образ их мыслей, считал их друзьями, а Цицерона и Вергилия – отцом и братом, писал им письма, цитировал при каждом удобном случае и без такового. Желая, чтобы к Флоренции вернулось величие древнего Рима, себе он оставлял мечты о Лауре – белокурой красавице с черными глазами, которая чарующим видением предстала перед его взором в авиньонской церкви Санта-Кьяра 6 апреля 1327 года.

Подобно предшественникам-трубадурам, Петрарка видел цель поэзии в воспевании прекрасной дамы, в его случае – Лауры де Нов. В течение 20 лет он идеализировал эту, в общем, обыкновенную женщину, сделав ее средоточием совершенств, восхищался ее красотой, не уставая напоминать об очищающем и облагораживающем действии любви. Петрарка питал к своей музе высокодуховные чувства, почитая даму своего сердца образцом совершенства и чистоты, не смея и мечтать о греховном прикосновении, и слава богу, ведь у почтенной донны Лауры было 11 детей, но главное – муж, которой вряд ли позволил бы ей утратить добродетель. Жизнь красавицы оборвала чума, но поэт продолжал воспевать ее, постепенно сознавая греховность любви к «святой» Лауре и пытаясь вымолить за то прощение у Господа.

Петрарка считал своим достижением латинские трактаты, а к итальянской лирике относился с пренебрежением, называя стихи на родном языке «пустяками», написанными «просто так и как-нибудь, не для публики, не ради славы, а для того, чтобы облегчить скорбное сердце». Из этих слов, а также из сопоставления его слишком разноплановых сочинений видно, что под оболочкой античного гуманиста в Петрарке жил ревностный католик, вынужденный влачить тяжкий груз средневековых предрассудков. О внутренних противоречиях поэта говорят не сопоставимые по содержанию труды «Об уединенной жизни» и «О монашеском досуге», «О средствах против всякой фортуны», «Об истинной мудрости» и «О презрении к миру». Переписку с античными мудрецами еще можно поставить в ряд с циклом биографий «О знаменитых мужах древности», из которого явно выбивается странное для философа сочинение «О достопамятных вещах», где латинские анекдоты сгруппированы по моральным категориям. Вовсе необычный для того времени труд – «Сирийский путеводитель», повествующий о том, как автор, путешествуя из Генуи в Палестину, сменил личину богомольца на облик респектабельного туриста, который имеет деньги и может позволить себе потратить их для собственного удовольствия.

Мастерскаяфлорентийского портного

…и оружейника

В конце бурного XIII века флорентийцы еще не успели осознать, какие преимущества дает богатство, и сохраняли простой, чуждый роскоши жизненный уклад. Из хроник известно, что «жирные» Перуцци, чье семейство насчитывало более 30 человек, жили в одном доме, имея всего двух слуг. Однако таких становилось все меньше и меньше, о чем свидетельствует указ об ограничении роскоши (никогда не исполнявшийся), согласно которому носитель драгоценностей был обязан платить налог. Особое место в период Возрождения занимало производство дорогих тканей, особенно парчи. Нередко стоимость праздничного костюма, сшитого из нее, соответствовала стоимости целого дворца, такого, например, как палаццо Даванцатти, где в отсутствие хозяев располагается Музей обстановки старинного флорентийского дома.

В доме, некогда принадлежавшем богатой купеческой семье, теперь выставлены мебель, музыкальные инструменты, драгоценные безделушки, любимые флорентийками и сегодня, а также картины, статуи, гобелены, ткани и одежда, посуда и всевозможная домашняя утварь. Все эти вещи не скрыты под стеклом, а расставлены так, как их могли бы расставить владельцы, о чем позаботились сотрудники музея. Среди простых и роскошных предметов убранства можно увидеть действующую модель станка, когда-то стоявшего в одной из местных мастерских по изготовлению шелка. В данном случае это экспонат, но другие подобные ему устройства используются до сих пор, поскольку старинные ткани для Флоренции не архаика, а часть современной жизни.

В загородном доме Петрарки сохранилась обстановка, типичная для раннего Ренессанса

Археологический музей существует во Флоренции уже более 500 лет, с того момента, когда появилась необходимость доказать связь Тосканы с этрусками, чтобы обосновать ее независимость. То, что город стоит на земле, где обитал этот загадочный народ, ни у кого сомнения не вызывало. Однако герцогу Козимо I Медичи требовалось больше: он хотел представить доказательства того, что подвластный ему край был цивилизованным задолго до прихода римлян, по крайней мере, в одно время с Афинами. Основанный им музей до сих пор остается одним из богатейших в Италии. Он, не скупясь, оплачивал раскопки и получил результат в виде предметов, которые заставили мир по-иному взглянуть на историю города и на самого Козимо, не сумевшего удержаться от того, чтобы не присвоить себе титул великого герцога Этрусского.

«Государства, особенно плохо устроенные, управляющиеся как республики, часто меняют правительство и порядок правления, что ввергает их не в рабское состояние из свободного, как полагается, а из рабского в беспорядочное своеволие. Ибо пополаны, которые стремятся к своеволию, и нобили, жаждущие порабощения других, прославляют лишь имя свободы, но ни те, ни другие не хотят повиноваться ни другим людями, ни законам. Если случается, – а случается это очень редко, – по воле фортуны появляется гражданин, достаточно мудрый, добродетельный и могущественный, чтобы выработать законы, способные либо удовлетворить желания нобилей и пополанов, либо сломить их сопротивление, тогда государство может называться свободным, а правительство прочным и сильным». Обращаясь с этой фразой к членам семейства Медичи, философ Макиавелли не характеризовал их род, а всего лишь давал совет тем, кто, сумев захватить власть во Флоренции, не мог ее удержать и невольно становился причиной неурядиц.