Ю Зотов - Диалогика текста как бесконечномерное смысловое пространство

По мнению Бахтина, пишут авторы, наша жизнь незавершенный диалог, который имеет место в каждый момент ежедневного существования. Можно говорить о диалогической природе сознания и человеческой жизни. Простая адекватная форма для вербального выражения подлинной человеческой жизни является незавершимый диалог. Жить - значит участвовать в диалоге. Человек вкладывает всю свою жизнь в диалог, и этот диалог входит в диалогическую ткань человеческой жизни. Истина носит диалогический характер и противопоставляется "официальному монологизму" с его готовой истиной. Истина ни рождается, ни обнаруживается внутри головы одного индивида, она рождается между людьми, коллективно ищущих истину в процессе их диалогического взаимодействия: "Bakhtin envisages all of life as an ongoing , unfinalizable dialogue which takes place at every moment of daily existence... The simple adequate form for verbally expressing authentic human life is the open-ended dialogue... To live means to participate in dialogue... He invests his entire life in discourse, and this discourse enters into the dialogic fabric of human life... Truth is not born, nor is it to be found inside the head of an individual person, it is born between people collectively searching for truth in the process of their dialogic interaction" (59-60).

Морсон и Эмерсон считают, что Бахтин употребляет термин "диалог", по крайней мере, в трех смыслах и значительное недопонимание является результатом смешения этих смыслов. Согласно первому , любое высказывание является по определению диалогичным. Второй смысл диалога позволяет некоторым высказываниям быть диалогичными, а некоторым недиалогичными. Третий смысл диалога подразумевает диалог лицом-к-лицу, то есть конкретных коммуникантов (131).

Чтобы понять первый тип диалога, необходимо признать, что диалог возможен лишь среди людей, а не между абстрактными элементами языка. Не может быть диалога между предложениями... Другими словами, необходимым конституентом каждого высказывания является адресованность.., и без нее высказывание не существует и существовать не может... Диалог, следовательно, не может быть обнаружен с помощью одного взгляда на язык. Эта экстралингвистическая черта высказываний и выпадает из сферы лингвистики.

Приведем оригинал этого фрагмента: "To understand dialogue, it is necessary to recognize that dialogue is possible only among people, not among abstract elements of language. There can be no dialogue between sentences... In other words, a constituent, necessary feature of every utterance is its addressivity... without it... the utterance does not and cannot exist. Dialogue cannot be found, then, by looking at language. It is an extralinguistic feature of utterances, and so falls outside the domain of linguistics." (133).

Авторы подчеркивают мысль Бахтина о том, что ни один говорящий никогда не является первым, который начинает беседу о теме своего дискурса. Говорящий в конце концов, не является "библейским Адамом", который называет, характеризует и оценивает мир впервые. Каждый из нас встречается с миром, о котором "уже говорили", обсуждали и оценивали различным образом: "No speaker is ever the first to talk about the topic of his discourse. The speaker, after all, is not the "the biblical Adam" who names, characterizes, and evaluates the world for the first time. Each of us encounters a world that is "already-spoken-about", already ... disputed, evaluated in various ways (137).

Таким образом, авторы поддерживают все идеи Бахтина за их оригинальность и неповторимость, критикуют Тодорова за его структуралистский подход к бахтинским работам, четко дифференцируют, вслед за Бахтиным, код, контекст и семиотику, и выступают за динамичную модель диалогического общения.

Анализ трех монографий свидетельствует о том, что бахтинские работы обладают "лабиринтом" сцеплений новых развивающихся идей. Данау, Морсон и Эмерсон, в отличие от Кларк и Холквиста, не поддерживают идею Тодорова о том, что творческое наследие Бахтина представляет собой не развивающиеся во времени идеи, а повтор, приписывая Бахтину явно или неявно, монологизм, а не бесконечный диалог.

В упомянутых монографиях особую значимость приобретают следующие идеи Бахтина (Зотов 1995):

1) металингвистический характер диалогических отношений, которых нет в системе языка;

2) смысловая диалогическая конвергенция при соприкосновении текстов, находящихся в одном бесконечном смысловом поле;

3) высказывание, имеющее авторство, как реальная единица речевого общения;

4) тончайшие изменения смысла, происходящие в условиях диалогического употребления слов: не "я", а "мы" обладаем значением;

5) незавершенный характер диалога с его новой конвергентной моделью коммуникации;

6) диалогика текста как бесконечномерное смысловое пространство;

7) бессмысленный характер слов, выпадающих из диалога;

8) строгая дифференциация традиционной лингвистики и металингвистики, предметом которой является живая жизнь слова;

9) принципиальная разница между "монологическим", ничьим, "мертвым" словом языка и "диалогическим" словом;

10) нет ни первого, ни последнего слова, и нет конца диалогическому контексту.

Можно утверждать, что в американской филологической науке наметилось новое направление - Бахтинистика.

В третьей главе будет дан многофакторный анализ диалогики текста и способов создания диалогического эффекта в процессе коммуникации.

Глава III. Диалогика текста как бесконечномерное смысловое пространство.

3. 1. О некоторых релевантных признаках диалогики текста.

Термин "dialogics" в английском языке был введен Д. Бялостоски (Bialostosky 1986: 791-3). Этот термин встречается в работе Г. Морсон и К. Эмерсон (Morson et al 1992: 57). Бялостоски под "диалогикой" имеет ввиду "искусство дискурса в литературоведении" (dialogics as an art of discourse in literary criticism).

Д. Бялостоски, дискутируя с отдельными концепциями диалога, отмечает непоследовательность и противоречивость выдвинутых в них положений (Осовский 1992: 141). С его точки зрения, диалогическая теория Ц. Тодорова сводит все множество "голосов" окружающих к жесткой последовательности авторизованных интерпретаций, за которой следует авторизованный диалог об истинности авторских идей (Bialostosky 1986: 793). Другими словами, нарушается полифония голосов, так как один голос "заглушает" другой.

Следует отметить, что новое направление "диалогика" уже нашло практическую реализацию в ряде исследований. (Murray 1987: 115-34)

В данной работе мы расширяем и конкретизируем понятие "диалогика" и обозначаем ее как совокупность высказываний, находящихся в одном бесконечном смысловом поле, или одной сфере деятельности, которая носит трехвекторный или триадный характер: исходный текст - возвращение назад к предшествующему тексту (текстам) и предвосхищение будущих текстов (Бахтин 1978: 384). Фигурально выражаясь, происходит смысловое "рендеву" текстов. Диалогика текста принципиально отличается от диалогики Бялостоски и рассматривается в широком диапазоне: от элементарного лицом-к-лицу диалога до диалога культур. Например:

What are you doing tomorrow? - Tomorrow? Practically nothing; The preoccupation of the gourmet with good food is pcychological, // Just as the preoccupation of White Russian with Dark Eyes is balalaikalogical (Nash).

Юмористическое стихотворение О. Нэша связано с русской культурой, о чем свидетельствует неологизм "balalaikalogical" и словосочетание "dark eyes", намекая на знаменитую русскую песню "Очи черные", и "White Russian", имея ввиду белогвардейских офицеров. Еще пример: