Альфред Тирпиц - Воспоминания

{1}Так обозначены ссылки на примечания. Примечания в конце текста книги.

Под редакцией профессора адмирала В.А. Алафузова

Отчаяние, охватившее всех государственно настроенных немцев при крушении нашей казавшейся непобедимой империи, уничтожило во многих также и веру в себя и в закономерность нашего исторического развития, приведшего к образованию Империи. Поэтому я счел долгом записать свои воспоминания, ибо я могу доказать, что здание нашего прежнего государства отнюдь не было прогнившим или устарелым и что оно, напротив, обладало всем необходимым для дальнейшего развития; и далее, что политическая легенда о том, будто эта война была развязана безответственным самодержавием и агрессивной военной кастой, является попранием истины. Особенно не хотел войны кайзер; он старался всеми силами предотвратить ее с того момента, как осознал опасность.

Если бы история была справедливой и не фальсифицировалась в такой степени разными легендами, то она показала бы, что большая часть ответственности падает на наших врагов. Согласно мореходным правилам виновным в столкновении признается тот, кто вызвал опасное положение, а не тот, кто, стремясь избежать его, в последний момент совершил ошибку, неправильно оценив это положение. Наше несчастье вызвано не созданием могущества, а той слабостью, которая не давала использовать это могущество ни для сохранения, ни для заключения мира, равно как и ошибочной оценкой наших противников, сущности их военных целей, методов ведения военных действий и экономической войны.

Чтобы меня поняли, я должен говорить то, что я считаю правдой. При этом мне придется представить действия ныне здравствующих лиц с моей точки зрения, которая заведомо отличается от точки зрения этих лиц, а потому книга, возможно, причинит им боль. Но я далек от того, чтобы приписывать им нечестивые намерения или виновность в обычном смысле слова.

Только отчаянное положение Германии заставляет меня против желания опубликовать эти воспоминания еще при жизни.

А. фон Тирпиц

Охотничий домик Цабельсберг.

Апрель 1919 г.

Со времени выхода в свет первого издания из работ, выпущенных различными учреждениями и частными лицами, стал известен ряд новых фактов. Они не дали мне оснований для изменения моей точки зрения, но зато позволили дополнить или уточнить некоторые места. Меня совершенно не трогает то, что мои противники злоупотребляют моей книгой путем тенденциозного подбора цитат и прямых передержек. Тот, кто серьезно хочет составить себе мнение по данному вопросу, должен прочесть всю книгу, а потом уже вынести свое суждение. Вырванные из контекста главы или даже абзацы дают ложное представление, ибо понять их можно лишь в связи с предпосланным им материалом. ф. Т.

С. -Блазьен.

Ноябрь 1919 г.

Закончив запись моих воспоминаний, я чувствую потребность поблагодарить от всего сердца тех, кто помогал мне в этой работе. Наряду с друзьями, а также старыми и молодыми товарищами, проверившими правильность моих выводов, основываясь на собственном опыте, эта благодарность относится также к профессору истории Франкфуртского университета г-ну д-ру Фрицу Керну, который с самого начала неутомимо помогал мне с большим знанием дела. Наконец, я хочу поблагодарить также издателя – г-на д-ра Кеплера – за то, что он пошел мне навстречу и проявил интерес к этой книге.

В годы моего детства от энтузиазма, с которым немцы относились к флоту в революцию 48-го года, не оставалось уже почти никаких следов, хотя Ясмундский бой 1864 года{1} принес новую вспышку этого энтузиазма. Сам я попал во флот не потому, что стремился к этому; это событие явилось невольным результатом того идеала образования, который составил себе мой отец, шедший впереди своего времени. Поскольку отец сам страдал от недостатка реальных познаний, он определил меня с братом не в гимназию, а в реальное училище нашего родного города Франкфурта-на-Одере, имея в виду перевести нас из последнего класса в другую школу. Однако реальное образование еще не достигло тогда достаточного развития, и школа имела много недостатков, от которых я, в известной мере, страдал всю мою жизнь. Наши учителя были такими допотопными, что язык их был нам совершенно непонятен. Учился я очень неважно, и к рождеству 1864 года имел посредственные отметки. Мой школьный товарищ Мальцан выразил намерение поступить во флот, и мне пришло в голову, что для родителей может явиться некоторым облегчением, если я присоединюсь к нему. Дома мое предложение было сначала встречено гробовым молчанием, но несколько недель спустя отец позвал меня к себе: мое подавленное состояние бросается в глаза, и раз уж мне втемяшилось поступить во флот, то мне не будут ставить никаких препятствий. Это явилось для меня полной неожиданностью, но что оставалось делать? Я сдержал свое слово. Ко всеобщему удивлению, я выдержал пятым вступительные экзамены в берлинское военно-морское училище (это случилось весной 1864 года, когда мне было шестнадцать лет) и стал моряком.

Как уже отмечалось, притягательная сила военно-морского флота была тогда невелика. В 1861 году пошел ко дну корвет «Амазонка», при этом погибли почти все находившиеся на нем гардемарины, которые на протяжении ряда лет должны были пополнять офицерский состав. На следующий год это событие уменьшило число заявлений о поступлении в военно-морское училище до трех. В тот год, когда я поступил в училище, приток заявлений оставался незначительным и наряду с десятью кандидатами, выдержавшими экзамен, пришлось условно принять почти столько же провалившихся. О том, насколько прусская интеллигенция созрела тогда для понимания необходимости создания флота, позволяет судить статья, появившаяся в журнале «Гартенлаубе», весьма характерная также для исконной немецкой привычки подходить ко всему с точки зрения внутренней партийной политики. Статья эта расписывала в стиле новеллы, как прусская юнкерская партия хотела уничтожить либеральный личный состав флота, для чего подкупила одного датского капитана, чтобы он протаранил «Амазонку». Автор этой злобной и наглой статьи, очевидно, не учел того факта, что большинство погибших гардемаринов сами были юнкерами. Принц Адальберт тщательно подбирал кадры будущих офицеров.

Впрочем, в первые годы моей деятельности мне еще приходилось чувствовать при защите судостроительных программ в парламенте, что некоторые консервативные круги относились к флоту с недоверием. Он считался нестаропрусским, конкурировал в известной мере с армией и при тогдашнем тяжелом положении сельского хозяйства и ожесточенной борьбе партий вокруг экономических вопросов казался слишком тесно связанным с торговлей и промышленностью. Отдельные представители крайней правой голосовали даже против второй судостроительной программы 1900 года – против «отвратительного флота», как выразился один лидер консерваторов, между тем как в среде либеральной буржуазии мы с самого начала имели наряду с упорными противниками также и решительных сторонников, отлично понимавших нас.