Росс Бенсон - Пол Маккартни. Личность и миф

Однако когда дело касалось денег, то у Эпстайна не хватало ни средств, ни опыта, ни «нюха». NEMS была компанией, известной успехами своих исполнителей в хит-парадах, но чрезвычайно некомпетентной в плане ведения своих дел. И если сделку с Салливаном можно как-то оправдать тем, что она дала возможность «Битлз» предстать перед громадной аудиторией телезрителей, то другим глупым поступкам Брайана, в результате которых на ветер улетали миллионы фунтов, нет никакого оправдания. Все «Битлз» должны были стать миллионерами уже после нескольких недель их первых гастролей в Америке, но не стали. Потребовалось много лет и масса судебных разбирательств, чтобы обеспечить их финансовую безопасность, которой они по праву своего таланта должны были бы обладать уже в самом начале своей карьеры. За четыре месяца до поездки в Соединенные Штаты Эпстайн заключил соглашение с компанией «Юнайтед артистс» о съемке трех фильмов с участием «Битлз». Режиссер Уолтер Шенсон, специально нанятый для съемок этих фильмов, пришел к Эпстайну вместе с Бадом Оренстайном - директором английского отделения «Юнайтед артистс». За первый фильм они предложили «Битлз» гонорар двадцать пять тысяч фунтов плюс процент с проката. Шенсон вспоминал: «Эпстайн согласился на это, и тогда мы спросили его: «Мистер Эпстайн, какой процент с проката фильма вы считали бы справедливым?» Брайан подумал несколько минут и ответил: «На меньшее, чем семь с половиной процентов, я согласиться не могу». Представители «Юнайтед артистс» опешили, ведь они были готовы предложить двадцать пять процентов. За эту же цену «Юнайтед артистс» также приобрела права на записи песен из фильма (что непонятным образом забыла включить в контракт фирма EMI). Ошибку этого соглашения усугубил еще тот факт, что по контракту все права на фильмы через пятнадцать лет переходили к Шенсону.

Еще более ярким примером некомпетентности Эпстайна являлись его коммерческие контракты. Не зная и даже не пытаясь выяснить величину ставок от прибыли, Эпстайн поручил вести все переговоры своему новому лондонскому адвокату Дэвиду Джейкобзу, который, как и Эпстайн, был гомосексуалистом. Он оказался самым известным в Лондоне защитником с прочно устоявшейся репутацией человека, который доказывал законность поступков своих клиентов, не раздувая при этом никакого шума. Однако он не был специалистом по контрактам и, в свою очередь, выбрал в качестве формы сделок лицензионные соглашения. Эту работу он поручил симпатичному молодому человеку по имени Никки Берн, чья квалификация заключалась главным образом в том, что он как-то приглянулся Джейкобзу на одной из вечеринок.

Сначала Берн с большой неохотой принял это столь выгодное предложение, позволявшее буквально печатать деньги. Рынок был заполонен товарами с символикой «Битлз», начиная от париков и кончая коробками для завтрака и никто не мог с уверенностью сказать, имеется ли у производителей на это законное право. Берн жаловался: «В то время у Брайана Эпстайна была очень слабая репутация в деловом мире».

И только по настоянию Джейкобза Берн взялся за эту работу. Он создал компанию «Страмсакт», отвечавшую за ведение дел в Великобритании, и дочернюю фирму «Seltaeb» (если читать справа налево, получится «Beatles»), занимавшуюся коммерческими делами в Америке. Когда Джейкобз подписывал с Берном контракт от имени NEMS, он предложил ему самому проставить процент прибыли. Берн впоследствии вспоминал: «Я поставил первую попавшуюся цифру, которая пришла мне в голову, - девяноста процентов. К моему великому удивлению, Джейкобз даже не задал мне ни одного вопроса. Он думал не о цифре девяносто процентов для нас, а о цифре десять процентов для «Битлз». Джейкобз сказал: «Ладно, десять процентов все же лучше, чем ничего».

Вся глубина финансовой катастрофы дошла до Эпстайна вскоре после появления «Битлз» в шоу Салливана. В день продавалось до тридцати пяти тысяч париков «битлз», а также в большом количестве игрушки «битлз», мороженое, маски, покрывала, пирожные, майки. Фирма «Woolworth and JC Penny» начала вести переговоры об открытии отделов «Битлз» в своих универмагах, разбросанных по всей стране.

Когда Берн, воодушевленный приемом «Битлз» в аэропорту, встретился в Нью-Йорке с Эпстайном, он вручил ему чек на девять тысяч семьсот долларов.

«Сколько я вам должен из этих денег?» - спросил Эпстайн.

«Нисколько, - ответил Берн. - Это ваши десять процентов». Это были десять процентов из первых девяноста семи тысяч долларов, уже заработанных Берном на бизнесе, который, по оценке «Уолл-стрит джорнал», к концу года мог вырасти до пятидесяти миллионов долларов.

Эпстайн явно остался доволен. Берн вспоминал, что Брайан сказал ему: «Вы должны работать на меня, Никки. Я буду платить вам тысячу в год». Берн подумал, что он просто шутит. «И вдруг я неожиданно понял, что Брайан просто сумасшедший».

Питер Браун приводит возражения в защиту Эпстайна; «Если вы сейчас собираетесь заняться почти любым видом бизнеса, вы по крайней мере знаете, с чего начать, вы видели, что в этом плане делалось раньше. Но в случае с «Битлз» все, что мы делали, мы делали впервые и поэтому точно не знали, как поступать. Они были ансамблем, исполнявшим рок-н-ролл, и никто не мог себе представить, какое время они будут пользоваться успехом, никто тогда не знал, что «Битлз» станут неотъемлемой частью истории второй половины двадцатого столетия».

Однако Эпстайн был не настолько сумасшедшим, чтобы не понимать, что если «Битлз», и особенно Маккартни, всегда критически относившийся к способностям Эпстайна, узнают, сколько денег он подарил чужим дядям, то его сотрудничество с группой на этом закончится. Маккартни говорил, что «Битлз» играли рок-н-ролл для поклонников, стараясь не превращать свою игру в «обычную работу». Однако, как он сам подчеркивал, они занимались рок-н-роллом и для денег тоже. А Эпстайн просто лишил их нескольких миллионов фунтов.

И Брайан сделал единственное, что он смог придумать, - он ничего не сказал им. В попытке спасти хоть крохи финансов Эпстайн начал сам заключать коммерческие контракты, но, поскольку он не согласовывал свои действия с Берном, получалось, что одну и ту же лицензию получали два, а то и более производителей. Это привело к судебным разбирательствам. Берну и NEMS был предъявлен иск на двадцать два миллиона долларов, но дело до суда не дошло и кончилось полюбовным соглашением, стоившим Берну десяти тысяч фунтов. Еще более опасными оказались расторгнутые контракты на сумму около восьмидесяти миллионов долларов. В последовавшей за этим панике над Эпстайном нависла угроза возмездия.

Эти просчеты Эпстайна стали основой дальнейшего враждебного отношения к нему Маккартни. То, что произошло тогда, Пол называет не иначе как грабеж. Пол слишком разумен и опытен, чтобы допустить повторение подобного, и не хочет, чтобы финансовые неудачи испортили ему остаток жизни.