Александр Никонов - Сливки. Портреты выдающихся современников кисти А.Никонова.

– Политик? Деньги? Не дождетесь! Политики у нас не имеют денег. Политика у нас – как шоу-бизнес. И структура доходов там такая же. Политики зарабатывают деньги, давая представления, называемые избирательными компаниями. А оплачивают все их «продюсеры». Потом, когда в России появятся настоящие политики, я стану ненужным.

– Чем же вы будете заниматься?

– Книжки читать. Меня согнали с дивана, на котором я провел прекрасную юность, читая книжки.

После этой фразы наш разговор с денег плавно перешел на ценности.

– До 1995 года я не занимался политикой. Я был интеллигентом. То есть смотрел со стороны и критиковал. Но как только я решил что-то изменить, я немедленно перестал быть интеллигентом. Просто потому, что, по российским понятиям, политика – гадость. И, соответственно, ею занимаются гадкие люди. И в каком-то смысле это индульгенция: раз уж вы решили заняться политикой, переступили черту, значит, дальше можете разрешить себе все, что угодно. Так считается. Однако я никогда не придерживался такой точки зрения. Я полагал, что если уж у тебя есть ценности, то ты можешь выражать их на любом поприще.

– А какие у вас ценности?

– Я банальный христианин.

– Типа, в бога верите?

– Ну, трудно не верить в того, кто тобой постоянно занимается и не дает тебе об этом забыть.

– Не знаю, мной отчего-то никто не занимается. Самому приходится крутиться.

– Вы просто невнимательны. Или у вас нет времени заняться собой. Отношения между человеком и богом выражаются в советах и действиях с его стороны.

– И когда же вы впервые услышали эти голоса внутри головы?

– Мне бог дал здоровенного пинка, когда я был молодым человеком и валялся на диване. Он сказал: «Чего ты валяешься, скотина? Так и будешь бесплодно мечтать? Иди и делай то, во что веришь!» Таков был общий смысл его консалтинга.

– А потом приступы не повторялись?

– Ну, потом это в разных формах повторялось. Ведь я и дальше нередко вел себя, как скотина. Например, когда я, будучи арестованным, признал себя виновным, чтобы скостить срок. Я ведь как бы отрекся от своих ценностей. Это грех.

– Да, я слышал, по кодексу диссидентской чести это западло считается – признавать вину. И что вам бог за это причинил?

– Вот этого я не расскажу, – зажался Глеб Олегович. – Но поверьте, я получил от него по полной программе. Зато советская власть мне смягчила наказание и заменила лагерь ссылкой. Сейчас бы я не признал себя виновным ни в коем случае.

– Почему, если на этом можно здорово выиграть в сроке? Рассматривайте это как военную хитрость.

– Не-ет. Нельзя брать на себя функции творца, самому управлять своей судьбой. Когда перед тобой открывается дверь, ты должен в нее войти. Нельзя уворачиваться. Тюрьма – это была нормальная судьба для человека моего круга тогда, и я должен был через нее пройти.

– А может, это господь надоумил увернуться?

– Нет. Человек всегда точно знает, что такое хорошо и что такое плохо, и как хорошие мальчики отделяются от плохих.

– А сейчас вы хороший мальчик? Или плохой?

После секундной паузы Глеб Олегович неопределенно улыбнулся:

– Ноу комментс…

…Поработавший с политиками и немало изучивший их породу, Павловский может дать всему зверинцу весьма точные характеристики. Например, Явлинский – «это политический зверь, которого выгнали из его ниши. Весельчак и душа небольших застолий в отделах НИИ».

– Знаете, – напоминает мне Павловский то, что мне, четыре года отработавшему в науке, напоминать не нужно, – в научных институтах была такая хорошая, веселая атмосфера, люди часто собирались на капустники.

– Как правило, в «ящиках» это особенно характерно проявлялось.

– Да-да. В сытых таких местах, где трудно проверить, делаешь ты что-то или нет, и платили чуть побольше… Так вот, я очень хорошо отношусь к Григорию, как к человеку, но он – душа ниишных сабантуйчиков. Это его роль. А в политике он занимал не свое место. Большинство людей в этой стране занимается не своим делом. Не Григорию Алексеевичу нужно было делать либеральную партию, но так уж вышло. В русской политике, поскольку она виртуальна, огромную роль играет вовремя выкрикнутое слово «я». Так и с Григорием Алексеевичем вышло. В 1993 году считалось, что Ельцину нет альтернативы. Неизвестно почему, но все это повторяли. И тут выскочил Явлинский и сказал: «Я альтернатива!» Так возник известный российский политик Явлинский.

В свое время в диссидентских кругах мы обсуждали, что будет, когда система рухнет и наступит свобода. И мой друг Виктор Томачинский (он погиб в лагере) говорил: «Я в случае свободных выборов буду голосовать за ту партию, которую поддержит КГБ». – «Почему?!» – «А ты сам подумай, что будет со страной, если к власти придут все эти ребята, которые сейчас сидят по редакциям, в журнале „Мурзилка“… Я думаю, Томачинский был прав. Нынешнее поколение политиков – это пробка, которая закупорила поры политической жизни. Если эту пробку выбить, появятся политики новой формации. Из бизнеса, из региональной политики.

– Из бизнеса и регионов. Абрамович не из их числа?

– Меня, честно говоря, удивил его шаг с Чукоткой. И как всякий интересный шаг он может толковаться и толкуется по-разному… Но признаюсь – я этого не ожидал. Совершенно не ожидал! И поэтому слежу за Абрамовичем с большим интересом. Неординарно поступил.

– Но вы как-то объясняете себе этот поступок?

– А мне не свойственно занятие, на которое бесплодно тратит время наше общество, – объяснять людей. Потому что, когда объясняешь людей, всегда приписываешь им свое, то есть то, чего там на самом деле нет. Вносишь помеху. Поэтому я отношусь к людям, как к черным ящикам. Смотрю, что на входе и что на выходе. Что на них влияет и как это возвращается в виде действий и слов. Удобнее не знать, что внутри у человека. Тогда легче предсказывать его поведение, потому что не приписываешь ему своих свойств и своего видения мира. Принцип черного ящика я считаю для политики методологически самым верным.

Путина Павловский считает бюрократом.

– В хорошем смысле этого слова. В России всегда ругались этим словом, а настоящих-то бюрократов, как точных управленцев, которые могут спустить приказ и добиться его исполнения, никогда у нас не было. Путин – замечательный управленец. Он всегда четко действует в пределах своего мандата. Когда он был руководителем правительства, его задачей было сделать из номинального правительства правительство реальное. И он его сделал – правительство перестало быть предбанником Кремля и реально заработало. И работает до сих пор, не конфликтуя с Кремлем, как раньше. Но сегодня Путин – совсем другой человек. Он очень сильно вырос и сейчас осознает себя национальным лидером. И это не придуманный кем-то имидж. Путин – реальный лидер нации.