Александр Нестеренко - Александр Невский. Кто победил в Ледовом побоище

Более того, глубокое построение кавалерии невозможно по определению, так как в ходе атаки лошади задних шеренг не станут давить на передних лошадей, а если всадники попытаются их заставить, то это приведет к полному хаосу в рядах атакующей кавалерии и она сама станет легкой добычей противника.

В фильме «Александр Невский» Эйзенштейна «Ледовое побоище» — кульминационный момент картины. Разумеется, режиссер попытался показать на экране атаку немецкого «клина»: рыцари, с копьями наперевес галопом несутся на полки Александра Невского под стремительно нарастающий ритм пронзительной музыгки Шостаковича. Интересно, пробовал ли Эйзенштейн построить массовку, изображающую рыцарей именно так, как опи-сышают это учебники истории? Или сразу отказался от этой опасной для здоровья актеров и лошадей затеи? Перед камерой ему не удалось воссоздать даже глубокого конного строя. Тем более, показать, как внутри него по снегу и скользкому льду бежит, не отставая от идущих галопом конников, плотная масса закованных в броню пеших воинов. В действительности, если построить подобным образом войско, то такой «клин» может передвигаться только медленным шагом. Поэтому рыцари на экране атакуют обыкновенной лавой. Просто центр ее скачет быстрее, чем фланги, что создает некое подобие клиновидного построения.

«Знатоки» рыцарской тактики утверждают, что рыцари строились «клином», чтобы рассечь вражеский строй. А что происходило после того, как рыцари узким фронтом проходили сквозь строй вражеского войска? Да вот что: если противник не обращался в бегство, то оказывался у рыцарей на флангах и в тылу, и тогда участь атакованных со всех сторон всадников была предрешена. Чтобы этого не произошло, «клин» при приближении к противнику опять же должен был развернуться в конную лаву. Только так максимальное количество тяжеловооруженных всадников могли одновременно вступить в бой и нанести наибольший урон противнику, в то же время лишая его возможности ударить по флангам атакующим.

Вот почему мы не встречаем в новое время подобного экзотического построения ни у пехоты, ни тем более у кавалерии. Даже при богатом воображении невозможно представить себе кавалергардов (тяжелая кавалерия XIX в.) времен наполеоновских войн, атакующих «клином».

А у наших историков почему-то получается. Кино они, что ли, не смотрят? А то бы увидели, что конница всегда атакует лавой, а не глубоким строем. Это так и по документальным кадрам времен Первой мировой и Гражданской войны. Точно такая же картина в батальных сценах художественных кинофильмов, в которых воспроизведены масштабные кавалерийские атаки: «Война и мир», «Ватерлоо», «Крестоносцы». Даже во «Властелине Колец», в котором есть несколько сцен кавалерийских атак, реализованных с помощью компьютерной графики, позволяющей воплотить в жизнь самые смелые фантазии, нет такого конного «клина».

Получается, что построение клином в боевом отношении абсолютно не эффективно? Наоборот, очень эффективно. Просто предназначено это построение не для прорыва строя противника, а лишь для сближения с ним. Тактика кавалерии во все времена основывалась на нанесении мощного сплоченного удара. Но рыцарей от регулярной кавалерии более позднего времени отличала крайне низкая строевая подготовка и отсутствие дисциплины. Воинская дисциплина была не просто слабым местом рыцарей — ее у них не было совсем. Каждый рыцарь — индивидуальный боец, воин, занимающий очень высокое положение в обществе, а посему с болезненно острым чувством собственного достоинства. В своем деле — военном — он равен или даже превосходит своего сеньора, а по происхождению рыцари могли быть знатнее королей. И кто же может посметь им что-то приказывать? Для рыцаря любой приказ — покушение на его честь, чуть ли не оскорбление.

В бой рыцари кидались сломя голову, забыв о строе, не обращая внимания на приказы командующих. Впрочем, какие там приказы? Рыцарям не приказывали, а лишь вежливо предлагали держать строй. При малейшем признаке победы рыцари, потеряв к сражению всякий интерес, кидались грабить лагерь врага — ведь ради этого, собственно, они и воевали. Недаром сеньоры перед боем в качестве «наглядной агитации» вынуждены были строить виселицы для устрашения своих вассалов, презирающих дисциплину и думающих только о собственной славе и благосостоянии.

Если бы атака рыцарской конницы начиналась сразу развернутой линией, то вместо организованного удара в определенную точку рыцари рассеялись по всему полю боя: кто в поисках достойного противника для схватки, кто — легкой добычи. В результате тяжеловооруженные всадники, хаотично и беспорядочно перемещающиеся по полю боя, из грозного противника превращались в легкую добычу для простых крестьян, вооруженных дальнобойными луками, и терпели поражение за поражением от пешего городского ополчения, встречающего закованных в броню всадников в плотном строю, ощетинившись длинными копьями. Или становились добычей легкой кавалерии, атаковавшей одинокого всадника со всех сторон, или не по-рыцарски расстреливая его издалека из луков. Именно так и расправлялись конники Батыя во время похода в Европу с рыцарской конницей.

Вот почему с конца XI века, когда во время «крестовых походов» европейцы столкнулись с необходимостью противостоять арабским всадникам, стали возникать духовно-рыцарские Ордена со строгими уставами, которые заставляли рыцарей соблюдать дисциплину на поле боя. Прежде всего, не покидать и не ломать строй, обороняться при неудаче, а не бежать с поля боя, до полной победы не грабить лагерь противника.

Итак, как же воевала соблюдавшая жесткую дисциплину и безусловное подчинение вышестоящему командиру конница Тевтонского Ордена? Чтобы сохранить строй к решающему моменту схватки, рыцари подходили к противнику шагом, по словам современника, так, «как если бы кто-нибудь ехал верхом, посадивши впереди себя на седло невесту». Медленное сближение имело еще и тот смысл, что экономились силы лошади для решающего броска и схватки. Только подъехав совсем близко к врагу, рыцари бросали коней в более быстрый аллюр.

Но пустить рыцарей на врага развернутой лавой и медленным шагом — задача трудновыполнимая даже для дисциплинированных рыцарей Ордена. Какой-нибудь сорвиголова рванет вперед, другой ему вслед, третий вообще назад — и пиши пропало. Именно поэтому рыцари приближались к противнику глубокой колонной — «кабаньей головой».

В глубокой колонне всадники, находящиеся впереди (а это были лучшие воины и военачальники), вели за собой основную массу рыцарей до максимального сближения с боевыми порядками противника, после чего «клин» перестраивался в лаву. Чтобы осуществить это непростое перестроение, рыцари выстраивались не в один огромный «клин», а в несколько небольших, которые вступали в бой один за другим или одновременно на разных направлениях.