Джеймс Стюарт - Алчность и слава Уолл-Стрит

Изложив содержание разговора с Гейджем и вкратце перечислив сильные и слабые стороны версии обвинения, Обермайер заговорил о возможном урегулировании, которое Малхирн до сих пор решительно отказывался принимать во внимание. «Почему бы не положить этому конец? – спросил Обермайер, стараясь выдержать абсолютно непринужденную интонацию, словно речь шла о сущем пустяке. – Заявите о своей виновности. Если вы этого не сделаете, они разрушат вашу жизнь». Во взгляде Малхирна сквозило недоверие.

«Я ничего не делал», – гневно выпалил Малхирн. Прежде он неизменно утверждал, что он всего лишь оказал Боски несколько услуг.

«Отложите ваши принципы до лучших времен», – посоветовал Обермайер, что окончательно вывело Малхирна из себя.

«Я не собираюсь признаваться! – едва не вопил Малхирн. – Мне плевать, что они со мной сделают». Сама мысль о том, чтобы уступить нажиму прокуратуры, дала выход глубоко укоренившемуся в Малхирне озлоблению против властей, чему в немалой степени способствовало состояние его психики на тот момент.

«В тюрьме не так уж плохо, – невозмутимо продолжал Обермайер, явно не учитывая, что Малхирн все больше разъяряется. – Там вы сможете отдохнуть от детей».

Это решило дело. Малхирн вскочил на ноги и разразился визгливой бранью. Он сообщил Обермайеру, что тот уволен и обругал его, бросив в заключение: «Зачем вы, сраные адвокаты, мне нужны?» Малхирн выбежал из кабинета.

Вскоре после ухода Обермайера взвинченный Малхирн позвонил Кену Биалкину – своему адвокату, который ранее посоветовал ему дополнительно пригласить эксперта по уголовному праву. Биалкин постарался его успокоить. Это еще больше разозлило Малхирна. «Все вы, гребаные адвокаты, одинаковы», – заорал Малхирн. Он сказал Биалкину, что тот тоже уволен, и швырнул трубку. Адвокаты Малхирна были настолько встревожены его поведением и настроением, что вечером позвонили его психиатру. Поговорить с ним им, однако, не удалось: он проводил отпуск на островах Карибского моря, и связаться с ним было невозможно.

В ту ночь Малхирн вообще не ложился спать и смотрел фильмы по телевизору. Он чувствовал, что переходит через какую-то невидимую грань; его жизнь рушилась. Он был жертвой.

На следующий день, 18 февраля, психическое состояние Малхирна продолжало ухудшаться. Он становился все более беспокойным и агрессивным, беснуясь из-за предательства со стороны Боски и Давидоффа. Он сказал, что хочет их убить. Наконец его жена Нэнси позвонила в местную полицию и сказала, что ее тревожит эмоциональное состояние мужа и наличие у него огнестрельного оружия и что он, видимо, очень зол на Боски. Полиция выслала патрульную машину, которая припарковалась у въезда на огороженную территорию Малхирна на Нортуорд-авеню.

Вскоре после этого Малхирн вышел из дома, сел в машину и поехал к въездным воротам. Полицейский подал машину вперед и отрезал ворота от проезжей части. Он вылез из автомобиля, подошел к машине Малхирна и сразу увидел на заднем сиденье пистолеты. Он конфисковал оружие, но не стал арестовывать Малхирна, так как тот имел на него разрешение и не вывез его за пределы своего земельного участка. Малхирн был явно возмущен, но не стал скандалить и уехал обратно.

Несколько позже имел место уже известный читателю эпизод: Малхирн покинул дом и поспешил к автомобилю, неся спортивную сумку со штурмовой винтовкой и солдатской робой. На сей раз он дал полный газ и выехал по подъездной аллее на улицу, прежде чем патрульный успел перекрыть ему дорогу. Когда Малхирн, проскочив, понесся прочь, полицейский вызвал на подмогу вторую машину. После непродолжительной погони полиции удалось заставить Малхирна остановиться.

«Хотите, чтобы это началось здесь?» – крикнул Малхирн, пока полицейские приближались к его машине.

Малхирн знал обоих полисменов и пустился в бессвязное обличение Боски и Давидоффа, сказав, что «когда Боски и Давидоффа не станет, охота за головами будет прекращена».

Он напыщенно заявил, что утратил веру в правосудие и собирается «улаживать свои проблемы самостоятельно». Он сказал, что днем ранее следил за домом Давидоффа, надеясь, что представится случай его убить. Теперь он был на пути к дому Боски. Когда один из полицейских спросил, не страдает ли он психическим заболеванием, Малхирн сообщил, что он «достаточно умен», чтобы прикидываться сумасшедшим, и, как только его отпустят, еще раз попытается убить Боски и Давидоффа. Полицейские арестовали его по обвинению в вывозе штурмовой винтовки за пределы принадлежащей ему территории и отсутствии разрешения на оружие.

Малхирна не обвинили в покушении на убийство. Учитывая его душевное состояние, понять, что на самом деле входило в его намерения, было сложно. Вероятно, он хотел, чтобы его поймали; возможно, его привлекала сравнительная безопасность пребывания в тюрьме. Перед задержанием Малхирн не отрицал наличия у него оружия – штурмовой винтовки – и признал, что нарушил закон, вывезя ее за пределы своей собственности. Мало того, он сам подсказал формулировку обвинения полицейским, когда те пытались найти причину для ареста. Позднее Малхирн опроверг свое заявление о наблюдении за домом Давидоффа; он сказал, что просто хвастался, дабы спровоцировать ответную реакцию, что, по его словам, являлось одной из характерных особенностей обострения у него маниакально-депрессивного психоза. Однако действия Малхирна нельзя было полностью отнести за счет умопомрачения. Боски и Давидофф дали уличающие его показания и, по всей вероятности, свидетельствовали бы против него в суде. В пользу предположения, что он действительно собирался их убить, говорило множество криминальных прецедентов.

Полицейские сдали Малхирна на ночь в тюрьму округа Монмут. Помимо того, полиция уведомила о происшедшем Манхэттенскую федеральную прокуратуру, где в это время шел допрос Боски. Узнав про странный инцидент, Боски стал судорожно глотать воздух. И без того опасаясь за свою жизнь, он еще больше испугался. Полагая, что в тюрьме он будет в большей безопасности, Боски спросил, нельзя ли ему начать отбывать наказание незамедлительно.

Наутро Малхирна доставили в один из судов штата Нью-Джерси; его левое запястье было приковано цепью к веренице из дюжины других заключенных. Присутствовавшие в зале суда Нэнси и родители Малхирна наблюдали, как ему было предъявлено обвинение по двум пунктам и был назначен относительно небольшой залог в 17 500 долларов. В тот же день, после того как федеральная прокуратура получила ордер на его арест по обвинению в угрозах и покушениях на угрозу свидетелю по делу федеральной юрисдикции, Малхирн внес залог в Нью-Джерси и был доставлен в исправительный центр «Метрополитен». Тем временем его фирма, Jamie Securities, название которой некогда внушало Уолл-стрит благоговение и среди инвесторов которой были семьи Тишей и Белзбергов, начала процедуру самоликвидации. Независимо от окончательного судебного решения по делу Малхирна, его головокружительной карьере на Уолл-стрит, казалось, пришел конец.