Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко: политический портрет

«Сегодня уже Мадлен Олбрайт (госсекретарь США. — Авт.) кричит на весь мир: «Что вы там творите внутри России?» Почему не кричали, когда взрывались дома? Сегодня Иванов (министр иностранных дел РФ. — Авт.), по-моему, из Парижа, звонит — оправдывается перед этой мадам. Что ты оправдываешься? Что ты перед ней оправдываешься?».

23 февраля 1995 года, на следующий день после завершения визита в Минск президента Ельцина Лукашенко заявил, что Беларусь приостанавливает выполнение обязательств по Договору о сокращении вооруженных сил и вооружений в Европе и прекращает ликвидацию танков в знак протеста против действий НАТО. На Западе это было воспринято как согласованная позиция Минска и Москвы.

Лукашенко оказался более непримиримым противником расширения Североатлантического альянса, чем российское руководство. Он гордится тем, что первым заявил об этой угрозе. В интервью газете «Русский курьер» 20 декабря 1996 года Лукашенко говорил: «Заметьте, что не Россия первой жестко поставила вопрос о НАТО, а президент Беларуси два года назад… Мы первыми заявили о неприятии продвижения НАТО на восток. Россия, в силу не знаю каких причин, проводила гибкую политику».

Осенью 1995 года Лукашенко, синхронно с аналогичными заявлениями Ельцина, несколько раз публично предлагал сформировать новый военный блок в рамках СНГ в противовес НАТО. Более того, белорусский президент добровольно взял на себя роль лоббиста этой идеи «старшего брата» среди партнеров по Содружеству Независимых Государств. Он специально съездил в Киев и Кишинев, чтобы уговорить тамошних лидеров поддержать создание нового блока. Из этого, правда, ничего не получилось.

Наиболее ярко выявил различие международных подходов Беларуси и России Югославский кризис в 1999 году. Если Москва была заинтересована в скорейшем окончании балканской войны, то интерес Минска, наоборот, состоял в том, чтобы она продолжалась как можно дольше. Лукашенко в разгар войны полетел в Белград, чтобы поддержать С. Милошевича.

Президент Беларуси обвинил руководство России в отказе от помощи Югославии, нежелании поставлять Белграду оружие, в блокировании присоединения этой воюющей страны к союзу Беларуси и России, в стремлении к поиску мира и быстрейшему окончанию войны. Полунамеком он выразил сожаление, что вместо того, чтобы дать отпор НАТО, Москва играет роль голубя мира: «Если бы Россия, Белоруссия… поддержали его (С. Милошевича. — Авт.) хотя бы по минимуму, он бы, конечно, не капитулировал, не сдался». Это прозрачный намек для самых непонятливых, что будь во главе РФ более решительные люди, то исход войны мог бы быть другим. Лукашенко призвал забросить в Югославию несколько тысяч человек и занять «позиции, достойные великой России».

Судя по всему, югославская война стала для белорусского лидера принципиально важной темой. Он возвращался к ней не раз: «Россия очень слаба, чтобы противостоять натовской агрессии в Югославии? Да они одного батальона, который совершил рейд, испугались так и задрожали, что дальше некуда. А если бы два-три корабля вошли туда, а если бы Россия шевельнулась хоть как-то. Неправда, что она была слабая. Просто Югославию сдали, базы на Кубе сдали».

Когда в 2001 году в Нью-Йорке был арестован по обвинению в коррупции государственный секретарь Союзного государства Беларуси и России П. Бородин, Минск занял более решительную позицию в защите российского гражданина, чем Москва. Руководство Беларуси встало на путь искусственной политизации скандала и раздувания антиамериканской истерии. «Идиотская ситуация. Вот она американская демократия! Вот какие они дают уроки! Но это их последний урок! Больше они нам уроков давать не будут!» — грозно вещал Лукашенко. Он зачем-то собрал оперативное совещание силовиков, словно намеревался проводить спецоперацию по освобождению незадачливого государственного секретаря. Арест П. Бородина был объявлен коварным заговором США против белорусско-российской интеграции.

Во время Иракского кризиса 2003 года Лукашенко, как обычно, раскритиковал пассивную позицию России. По его мнению, Москва не «должна просто лепетать с экрана» (имелось в виду заявление В. Путина по телевидению), а оказать жесткое сопротивление США.

В 2007 году Лукашенко рассказывал российским журналистам о подоплеке военного сотрудничества двух стран: «И не по вашей инициативе возникла Региональная группировка Вооруженных Сил Беларуси и России. Хотя для вас это было жизненно необходимо. Это я предложил Ельцину, который 2–3 года колебался, боялся подписывать, мол, вызовет вопрос у американцев и Запада. И Путина несколько лет уговаривал, чтобы мы подписали договор о строительстве совместной вооруженной группировки на западном направлении. Наконец-то договорились».

Дефолт и экономический обвал в России в августе 1998 г. тяжело отразился на экономике Беларуси. Он вызвал ценовой шок, невиданный со времен перестройки товарный дефицит, лимитирование продажи товаров в магазинах. Финансовый кризис перерос в промышленную депрессию. Кризис в России практически парализовал нормальную торговлю с ней. Экспорт туда стал нерентабельным. Фактически были приостановлены финансовые операции с восточным соседом. Крупные белорусские предприятия перешли на трехдневный режим работы. Казалось бы, сложившаяся ситуация подталкивала руководство Беларуси к диверсификации внешнеэкономических связей.

Однако из сложившейся ситуации Лукашенко сделал вывод о необходимости еще большего «углубления интеграции» с Москвой. В кризисе в России он увидел благоприятный шанс для осуществления своей заветной мечты. Президент выразил свое восприятие происходящего афоризмом: «не было бы счастья, да несчастье помогло». По его мнению, «сложилась уникальная ситуация… которая способствует большей интеграции». Итак, для кого несчастье, а для кого бесценный политический капитал. У Лукашенко, похоже, открылось второе дыхание, и он начал разбег для нового, возможно, на его взгляд, решающего интеграционного прыжка.

Он стал еще более внимательно следить за малейшими нюансами политической конъюнктуры в России, с особым удовольствием комментировать любые подвижки в московском элитном ландшафте. Обычно, находясь в условиях международной изоляции, президент Беларуси использовал любую возможность, чтобы совершить внешнеполитический вояж, выехать за пределы СНГ. А теперь он неожиданно отказался от запланированной и анонсированной поездки во главе белорусских официальных делегаций на саммит Движения неприсоединения в ЮАР и на Генеральную Ассамблею ООН в Нью-Йорк. Разрастающийся экономический и политический хаос в России требовал непременного присутствия его в Минске. Лукашенко решил, что настал его час и надо ковать железо, пока горячо. Весь мир сузился для него до размеров кремлевской башни.