Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко: политический портрет

Лукашенко: Справитесь ли с уборкой?

Сумар: Я не хотел бы с Богом спорить, уважаемый Александр Григорьевич. Вы же видите, какая погода.

Лукашенко: Я же не Бог.

Сумар: Вы немножко выше!

Лукашенко: Спасибо.

Во время посещения кафедрального собора в Минске на Пасху верующие встретили президента традиционным для этого праздника приветствием: «Христос воскрес!». «Спасибо», — скромно и с достоинством отвечал глава государства. Вот уж поистине: от великого до смешного — всего один шаг.

Однако некоторая гротескность, экстравагантность стиля и поведения Лукашенко не должны вводить в заблуждение. Неоспоримость его политического таланта доказана не только самим фактом завоевания власти и ее удержания в течение 16 лет, но и полным доминированием в общественной жизни Беларуси. «В Беларуси только один политик — это я!». Такую мысль Лукашенко повторял неоднократно. И имел на это некоторые основания.

Действительно, в определенном смысле Лукашенко кардинально изменил представления о политике, которые доминировали прежде в стране, создал для белорусского общества образ политика как такового, задал некий образец, сформировал общественные представления о политическом лидере. Он первым в Беларуси начал бороться за власть профессионально, применяя методы, описанные в учебниках по политтехнологиям, показал, что политика — это бесконечная игра с коллективным бессознательным социума. Президент стал основоположником политики как искусства коммуникации с народом, значительно расширил диапазон возможностей в политической сфере, начал эффективно использовать особенности массового сознания своего электората. Политолог В. Булгаков накануне президентских выборов 2001 года так оценил преимущество Лукашенко над оппонентами: «Фактически он первый из крупных белорусских политиков порвал с советским прошлым и начал ориентироваться на живой белорусский политический рынок, тем временем некоторые политики возрожденческой ориентации пребывали и временами еще до сих пор пребывают в состоянии агрессивного инфантилизма — вместо того, чтобы адаптировать свои политические программы к запросам белорусского общества, они который уже год пробуют подогнать белорусское общество к своим якобы универсально-европейским политическим программам».

Лукашенко относится к тому типу людей, которые живут политикой 24 часа в сутки. Он сроднился с ролью политика, который непременно должен нравиться населению, и не выходит из нее никогда. И ему можно поверить, когда он в 2005 году говорил журналистам: «Скажу откровенно, Президентская кампания у Лукашенко началась в 2001 году… Я уже четыре года последние занимаюсь президентскими выборами». Хоть он и утверждает, что «никогда не занимаюсь пиаром», на самом деле белорусский лидер запрограммирован на то, чтобы произвести впечатление, даже когда играет в хоккей. Любое его публичное действие есть маленький спектакль для электората. Все заседания с участием президента (селекторные совещания, отчеты правительства, съезды, встречи со студентами) часто являются не способом реального решения проблем, а превратились в пиар-акции. В его публичных выступлениях мало концептуальности (обозначения проблем и поиска их решения, постановки задач и т. д.), зато очень много популизма, рассчитанного на внешний эффект в среде не искушенных в политике людей. Это больше похоже на речь не главы государства, а руководителя пропагандистского ведомства. И, например, обличение оппозиции для него — занятие гораздо более интересное и привлекательное, чем рассуждения об экономике. Здесь на него находит подлинное вдохновение, он зажигается. Иногда создается впечатление, что не управление государством, а политический диспут с оппонентами и есть его настоящее место в жизни. Все это привело к тому, что в политике Лукашенко пиар является не дополнением и спутником реальной политики, как в демократической стране, а ее основным элементом. В значительной мере пиар заменил реальную политику.

Однако вполне естественно возникают вопросы, лучше всего сформулированные политологом А. Лысюком: «Но как и каким образом ему удалось присвоить и освоить эту глыбу власти? Как удалось переиграть и «молодых волков», и старую номенклатуру, и капризы общественных настроений, и российскую политическую элиту, не заканчивая при этом ни «оксфордов», ни «кембриджей», не имея рядом даже надежной сплоченной и креативной команды?»

Кроме стечения обстоятельств, появления в нужном месте и в нужное время, необходимо признать за нашим героем прирожденный политический талант. Все эксперты, политики, журналисты, пытавшиеся разобраться в феномене Лукашенко, обращали внимание на его обостренную политическую интуицию, природное чутье, инстинктивное ощущение правильного хода или угрозы. «Все его поступки — рефлексивное, интуитивное шараханье в зависимости от чувственного восприятия ситуации», — отмечал исчезнувший белорусский политик В. Гончар. А режиссер Р. Виктюк так оценивает политическое поведение Лукашенко: «Его необузданный природный, мудрый темперамент движет им гораздо раньше, нежели срабатывают умственные структуры… Он тот зубр, который ходит, живет сам по себе. Если учует какой запах, мгновенно реагирует на него. На запах, не на мысль, не на подсказку. Он интуитивно движется на ту опасность, которая перед ним».

Для политического лидера популистского типа чрезвычайно важно# является способность чувствовать нацию и адекватно воспроизводить ее ментальные импульсы. Известный швейцарский психолог К. Г. Юнг, исследуя психологические особенности харизматических диктаторов, так писал о германском фюрере: «Для всякого немца Гитлер является зеркалом его бессознательного, в котором не для немца, конечно, ничего не отражается». Здесь необходимо отметить, что многие зарубежные политики и эксперты тоже с трудом понимают, как Лукашенко с его одиозной репутацией удается на протяжении многих лет получать поддержку примерно половины белорусов.

Продолжим цитировать рассуждения К. Г. Юнга о Гитлере: «Он рупор, настолько усиливающий неясный шепот немецкой души, что его может расслышать ухо ее бессознательного… Он подобен человеку, который внимательно прислушивается к потоку внушений, нашептываемых голосом из таинственного источника, а затем действует в соответствии с ним».

Так и Лукашенко стремится быть выразителем внутреннего голоса своего избирателя, угадать глубинные архетипы национального духа. (Проводя аналогию с немецкой ситуацией, мы сравниваем не содержание политики в государствах, а способность политического лидера отражать общественные настроения). Президент Беларуси сам объясняет природу своего государственного курса так: «Когда я не знал, что делать, были такие времена, у меня был одни путь — я садился и ехал к крестьянам, в деревню, или к рабочим… Я туда ехал, и мне после этого было легче. Я видел, что я делать должен вот так, потому что так нужнее и лучше людям. Поэтому моя политика — это политика того, чего желали вы тогда. И если я где-то делал что-то не так, то поищите эту причину в себе».