Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко: политический портрет

В среде оппозиционной публики много лет не утихают разговоры о психическом здоровье Лукашенко. В независимых СМИ приводятся сведения, дающие основания считать, что подобные подозрения сопровождали его всю жизнь. Так, в упоминавшемся уже выше «Врачебном заключении» доктора Д. Щигельского утверждается, будто бы первый раз будущий президент попал в поле зрения психиатров сразу же после окончания института, когда явился в обком партии и упорно просил направить его на работу председателем колхоза. Затем с предложением о психиатрическом освидетельствовании Лукашенко обратился директор Могилевского облпищеторга, где Александр Григорьевич работал секретарем комсомольской организации и якобы занимался разоблачением торговой мафии. В 1982 году, говорится во «Врачебном заключении», он был комиссован из армии с диагнозом «мозаичная психопатия». И будто бы между первым и вторым туром президентских выборов 1994 года его медицинская карта была изъята из архива Могилевской областной психиатрической больницы начмедом О. Сакадынцем и работником облздрава Ореховским.

Однако во все это трудно поверить, ибо человек с таким диагнозом вряд ли смог бы занимать пусть и невысокие, но руководящие должности в государственных, партийных, хозяйственных органах, быть номенклатурой райкома партии. В советские времена к личным делам работников такого уровня относились достаточно строго.

Но с началом политической карьеры Лукашенко обвинения в его психической неполноценности стали постоянными. По свидетельству журналиста А. Гуляева, еще в 1989 году во время выборов народных депутатов СССР, когда, будучи директором совхоза, Александр Григорьевич баллотировался в одном округе с заместителем Председателя Совета Министров БССР В. Кебичем, местные власти называли его «шизофреником».

2 сентября 1996 года в разгар политической борьбы накануне референдума, на заседании Верховного Совета его председатель С. Шарецкий высказал мнение, что президент психически больной, неуравновешенный человек. Другие ограничивались намеками и полунамеками. Например, в ноябре 2002 года в разгар очередного конфликта между Беларусью и Россией известный российский политолог В. Никонов так оценил поведение Лукашенко: «Политологи могут прогнозировать политическую ситуацию, но когда эта ситуация завязана на внутреннем состоянии одного человека, который ведет себя весьма неадекватно, наверное, нужно обращаться скорее к психоаналитикам».

И таких высказываний много. На них был вынужден реагировать и сам Лукашенко. 31 июля 2001 года, накануне президентских выборов, он выступил на совещании и рассказал, что некоторые из высших чиновников подталкивают его к арестам в среде номенклатуры. Он отказался это делать и объяснил почему: «Сразу же на месте реакция — наверное, не совсем в порядке что-то с президентом. Подтверждается тот тезис, о котором-де писали: на генном уровне больной, нездоровый, и т. д., и т. п.».

Безусловно, если некоторые действия и высказывания Лукашенко сравнить с симптомами, описанными в учебниках по психиатрии, то можно обнаружить много совпадений. Это чрезмерная чувствительность к препятствиям, злопамятность, подозрительность и склонность объяснял события заговорами врагов, убежденность в собственной исключительности, низкая толерантность и агрессивность, постоянное пренебрежение к сложившимся социальным нормам и правилам и др. Именно это и сделал доктор Дмитрий Щигельский в своем «Врачебном заключении» и выставил диагноз: «Умеренно выраженная мозаичная психопатия с преобладанием черт параноидного и диссоциального расстройства личности».

Однако медицинский подход к объяснению феномена Лукашенко нам представляется не очень плодотворным. Подобные симптомы в той или иной степени выраженности можно обнаружить у всех диктаторов и лидеров авторитарных государств, которых в сегодняшнем мире, увы, большинство. Ибо только с такими качествами можно завоевать и удерживать власть в недемократических условиях. Эти люди больны властью. Поэтому проблема эта не столько медицинская, сколько социальная. И, с другой стороны, если признать главу государства психически больным, то как тогда оценить здоровье общества, которое поддерживает такого лидера в течение многих лет?

Но, несомненно, проблемы психологии являются важным фактором политики в Беларуси. Так, культ ничем не ограниченной силы и демонстративное ее применение, которые стали нормой общественно-политической жизни страны, обусловлены не только логикой функционирования такого типа режимов, но и психологическими особенностями самого Лукашенко. Низкий порог агрессивного поведения, склонность к насилию, жестокость очевидно вытекают из его действий, публичных выступлений.

Бывший министр внутренних дел Ю. Захаренко после отставки и перехода в оппозицию так характеризовал своего недавнего работодателя: «Получает неописуемое удовольствие и прилив энергии от насилия, унижения человеческого достоинства». Его жена, Ольга Захаренко, уже после трагического исчезновения Юрия вспоминала, как он рассказывал, что «Лукашенко с удовольствием наблюдает за тем, как приводятся в исполнение смертные приговоры».

Вернемся к тому скандальному эпизоду 1989 года, когда было заведено уголовное дело о жестоком избиении директором совхоза Лукашенко механизатора В. Бондуркова, о котором шла речь в гл. 2. Корреспондент газеты «Сельская жизнь» А. Гуляев, проводивший тогда журналистское расследование, приезжал в хозяйство, разговаривал с людьми и установил, что из 12 механизаторов, собравшихся на машинном дворе, 8 человек сказали, что их он тоже бил.

«Государство — есть зеркало души правителя, им управляющего», — говорил Конфуций. Судебные расправы над оппозиционерами, жестокое избиение противников режима спецподразделениями МВД, насилие над журналистами и многое другое есть отражение этого зеркала. После массовых акций протеста весной 1996 года Лукашенко на совещании силовыми министрами упрекал их в либеральничании и недостаточна жесткости.

Можно вспомнить его требования создать для родителей, бросивших своих детей, условия «хуже, чем в тюрьме… чтобы они тысячу раз пожалели, что начали пить». Или указание направлять осужденных сотрудников правоохранительных органов отбывать наказания в наихудших колониях с закоренелыми преступниками.

Склонность президента к жестокости особенно отчетливо выявляется в его речи. Слова «по морде дать» в устах президента звучат обычно и почти невинно. Вот Лукашенко рассказывает историю о биатлонисте В. Сашурине, к которому конкуренты якобы подослали бандитов, чтобы покалечить и он не смог участвовать в Олимпиаде: «Тогда я вызвал главного нашего бандита и сказал, что если вы этого парня тронете, я вас всех передавлю». И еще перлы президентской мысли: «И, вы знаете, я вам скажу откровенно, если б у меня журналист или политик подобным образом начал кричать, я б ему вырвал язык изо рта»; «В Беларуси нет почвы для фашизма, нет и не будет. И те отряды самообороны, которые они грозятся создать якобы для защиты от русского фашизма, — вот тем ноги повыдергиваем, а этим головы поотворачиваем»; «Любое телодвижение в направлении дестабилизации нашей обстановки — свернем голову тем, кто это будет делать и кто будет поощрять и финансировать»; «Мы знаем, с кем и где они встречались, какие вели разговоры. И не дай Бог кто-то из них посмеет в нашей стране совершить — отвернем голову, как утенку, немедленно»; «А что касается отдельных ваших коммерческих устремлений, то знайте, руки поотрубаем до плечей». Выступая с докладом на третьем Всебелорусском народном собрании 2 марта 2006 года, Лукашенко рассказывает, как спецназ избил кандидата в президенты А. Козулина, который хотел присутствовать на этом форуме: «Как дали — так летели шмотки по заугольям». Зал встречает это сообщение аплодисментами.