Владимир Антонов - Яков Серебрянский

«Если “Петр”, например, был шпион, то как же продолжают работать с таким человеком, как “Тюльпан”, которого он создал?.. Или, если “Манн” был шпион, то как он не предал “Вайзе”, “Зенхена” и других, с которыми продолжают работать до сих пор?»

Отметим, что «Петр» — это оперативный псевдоним резидента парижской «легальной» резидентуры НКВД Станислава Глинского, который в августе 1937 года был отозван в Москву, а затем — расстрелян. Он лично завербовал Марка Зборовского (одним из оперативных псевдонимов которого являлся «Тюльпан»), внедренного в Париже в ближайшее окружение Льва Седова.

«Манн» — это советский разведчик-нелегал Теодор Малли, который сменил в Лондоне Орлова в должности резидента и руководил работой с членами так называемой «Кембриджской пятерки» Дональдом Маклином («Вайзе») и Кимом Филби («Зенхен»), В марте 1938 года Малли был арестован, а затем — расстрелян.

Далее Орлов подчеркивал, что не является изменником партии и своей страны. «На бегство я решился лишь потому, — писал он, — что моя тяжело больная дочь останется без помощи и защиты». В письме Орлов заверил наркома: «Если вы оставите меня в покое, я никогда не стану на путь, вредный партии и Советскому Союзу. Я даю торжественную клятву: до конца моих дней не проронить ни единого слова, могущего повредить партии, воспитавшей меня, и стране, взрастившей меня».

В заключение письма Орлов сделал приписку: «Прошу вас отдать распоряжение не трогать моей старухи-матери. Ей 70 лет. Она ни в чем не повинна. Я последний из ее 4-х детей, которых она потеряла. Это больное, несчастное существо».

Письмо он подписал оперативным псевдонимом «Швед».

К письму Орлов приложил дополнение на двух страницах. В нем содержалось подробное описание его работы в Испании, участия в оперативных мероприятиях против Троцкого и его сторонников, включая сына «демона революции» — Льва Седова, и многое другое. Кроме того, Орлову была известна практически вся наиболее ценная агентура НКВД в Европе, начиная с «Кембриджской пятерки» и кончая «Красной капеллой», — всего примерно 60 человек. Разведчик предупредил Ежова, что передал фотопленку данного письма своему адвокату, который в случае его гибели опубликует документы.

Угроза была серьезной, и уже в середине августа, когда письмо Орлова попало в руки наркома, все оперативные мероприятия по его задержанию и ликвидации были им отменены. Сам же Орлов 13 августа 1938 года вместе с семьей уехал по дипломатическому паспорту в США.

В Нью-Йорке он зарегистрировался в качестве родственника Курника, отвозившего его письмо в Париж. Прожив там некоторое время, Орлов через своих родственников получил вид на жительство на имя Игоря Константиновича Берга и вскоре вместе с семьей переехал в Калифорнию, где вел весьма скромный образ жизни.

Хотя Орлов не выдал ни одного известного ему ценного источника советской внешней разведки, объективно его бегство нанесло серьезный ущерб Службе. После его исчезновения был отозван в Центр ряд разведчиков-нелегалов и были приняты дополнительные меры безопасности в работе с источниками.

В Москве были буквально обескуражены бегством резидента в Испании. Однако сменивший его на посту резидента Наум Эйтингон, взвесив все обстоятельства, предложил Центру продолжить работу с членами «Кембриджской пятерки». По его мнению, Орлов, находясь в США, не мог выдать их, не подвергая себя серьезному риску, поскольку в 1934–1935 годах находился в Англии по фальшивому американскому паспорту.

Через три года после бегства Орлова в США скончалась его дочь, страдавшая неизлечимой болезнью сердца. В 1953 году, после смерти Сталина, Орлов, у которого к тому времени кончились деньги, опубликовал книгу под названием «История сталинских преступлений», в которой описал подготовку и проведение показательных процессов в Советском Союзе. Отрывки из нее были напечатаны американским журналом «Лайф». Только после этого директор ФБР Э. Гувер узнал, что в США в течение пятнадцати лет успешно скрывался видный советский разведчик в ранге генерала. Начались допросы Орлова в ФБР. Однако он ничего не раскрыл, подтвердив на допросах только то, что ФБР и без него знало. Еще раз отметим, что Орлову были известны многие советские разведчики, работавшие в то время в различных странах мира (например, Вильям Фишер, Ким Филби, Иосиф Григулевич).

Проживая в США, Орлов и его жена постоянно покупали и читали советскую прессу, включая газету «Правда» и журнал «Коммунист». Разведчик не изменил своим идеологическим убеждениям, оставаясь лишь политическим противником Сталина.

В 1967 году вашингтонская резидентура ПГУ КГБ установила местонахождение Орлова в США. 14 ноября 1969 года с ним встретился сотрудник резидентуры. Он передал Орлову письмо от его друга — Николая Прокопюка, с которым тот работал в Барселоне. Орлову было сказано, что еще в декабре 1955 года Следственное управление КГБ пришло к заключению, что оснований для возбуждения против него судебного дела нет. Бывшему разведчику было сделано предложение вернуться на родину. Однако Орлов, внимательно выслушав оперработника, отказался возвратиться в Москву. Через месяц Центр направил в вашингтонскую резидентуру указание оставить Орлова в покое.

В начале 1960-х годов по решению руководства КГБ СССР все претензии к А. М. Орлову были официально сняты и юридически закреплено отсутствие в его деле состава преступления. А в разведке наряду с понятиями «предатель», «изменник» появился термин «невозвращенец».

Орлов продолжал работать над мемуарами. Осенью 1969 года от сердечного приступа скончалась его жена Мария. В марте 1973 года у Орлова была обнаружена серьезная болезнь сердца, он был помещен в госпиталь, где 8 апреля того же года скончался.

Бегство Орлова дало наркому внутренних дел Ежову повод заподозрить в измене не только руководящие кадры разведки, но и оперативный состав Специальной группы Серебрянского. Были арестованы многие сотрудники, работавшие с Серебрянским, а также чекисты, в разное время бывшие его начальниками по линии внешней разведки. Да и сам Серебрянский имел, с точки зрения тогдашних стандартов, «уязвимую» биографию: в юности принадлежал к боевому крылу социалистов-революционеров — эсеров-максималистов, несколько раз арестовывался по подозрению в своей эсеровской принадлежности, на работу в органы разведки его рекомендовал небезызвестный Яков Блюмкин.

Осенью 1938 года Серебрянский был отозван из Парижа в Москву. 10 ноября его вместе с женой арестовали в Москве прямо у трапа самолета. Ордер на их арест подписал начальник ГУГБ НКВД СССР Лаврентий Берия. В тот же день в квартире Серебрянских был произведен обыск.