Владимир Антонов - Яков Серебрянский

Сразу после Шаталина слово взял заместитель министра по кадрам Обручников и назвал Райхмана, Эйтингона и меня лицами, не заслуживающими доверия. Он вовсе не был нашим врагом — он выполнял то, что ему приказали.

Обручников обрушился на меня за то, что я окружил себя одиозными и подозрительными личностями вроде Эйтингона, Серебрянского и Василевского, ранее арестовывавшимися и отстраненными от работы в разведке. Все мои попытки ответить на эти обвинения пресекались председательствовавшим Серовым».

Вскоре 9-й (разведывательно-диверсионный) отдел МВД СССР был расформирован. Судоплатов продолжал аккуратно появляться на работе, но никаких существенных дел ему не поручали.

21 августа 1953 года по ложному обвинению в причастности к «заговору Берии» Судоплатов был арестован. Ему также инкриминировали преступные связи с «врагами народа» Серебрянским, Малли, Сосновским, Шпигельглазом и другими разведчиками-нелегалами.

Через пару месяцев после ареста Судоплатова всех принятых им на службу в 1953 году бывших «врагов народа» снова уволили.

А 8 октября 1953 года решением Генерального прокурора СССР Серебрянский вновь был арестован «за тяжкие преступления против КПСС и Советского государства». В тот же день была снова арестована и его жена — Полина Натановна.

Из воспоминаний Анатолия Яковлевича Серебрянского:

«Вечером 7 октября 1953 года я, как всегда, пожелал отцу и маме спокойной ночи. Я не мог предположить, что отца я больше никогда не увижу, а с мамой буду разлучен на долгие три года.

Днем 8 октября возвращаюсь из института. В прихожей меня встречает незнакомый человек в штатском. Дверь в кабинет отца, выходившая в прихожую, открыта. В кабинете слышатся звуки падающих на пол книг.

— Ваши родители арестованы. Заканчивается обыск.

— За что?

— Надо будет — вам объяснят.

В голове пустота. Молча наблюдаю, как с полок снимают книги, бегло просматривают их и бросают на пол.

Через некоторое время все уходят, опечатав в квартире две комнаты из трех».

Сначала Якова Исааковича обвинили в причастности к «делу Берии», а также в том, что он избежал высшей меры наказания в начале войны только благодаря заступничеству Судоплатова, связанного с «делом Берии».

В процессе следствия по уголовному делу, возбужденному против Серебрянского Военной прокуратурой, какой-либо его связи с «делом Берии» выявлено не было. Да и каким он мог быть сообщником Берии, если именно по распоряжению последнего был арестован, а затем приговорен к расстрелу?

Рассматривая данную ситуацию, историк отечественных спецслужб Олег Капчинский писал: «Но и освобождать Серебрянского, как “слишком много знающего”, не собирались. И тогда сделан был еще более подлый шаг: реанимировали дело 1938 года. 27 декабря 1954 года было отменено решение об амнистии от 9 августа 1941 года. И это несмотря на очевидную абсурдность обвинения Серебрянского в шпионаже и на то, что после освобождения из тюрьмы в 1941 году он всей своей деятельностью в годы военного лихолетья еще раз доказал, что является патриотом своей страны».

Кстати, отметим, что именно в конце 1954 года началась реабилитация некоторых советских граждан, незаконно репрессированных в 1930-е годы. Видимо, поэтому старое дело Серебрянского было поднято из архива и направлено в Верховный суд СССР с предложением заменить ему высшую меру наказания на 25 лет лишения свободы с отбыванием срока в исправительно-трудовом лагере. Однако решение по данному вопросу так и не было принято.

Следствие растянулось на годы. Интенсивные допросы разведчика следователями Военной прокуратуры СССР продолжались. Правда, меры физического воздействия к Серебрянскому не применялись, однако на него оказывалось постоянное психологическое давление, цель которого — получить нужные признательные показания. Всего этого сердце даже много повидавшего на своем жизненном пути разведчика-нелегала не выдержало.

30 марта 1956 года в Бутырской тюрьме в ходе очередного допроса у следователя Военной прокуратуры Яков Исаакович Серебрянский скончался на шестьдесят четвертом году жизни от сердечного приступа. Тело родственникам не выдали, его кремировали. О месте захоронения праха не сообщили, оно до сих пор точно неизвестно.

Из воспоминаний Анатолия Яковлевича Серебрянского:

«В 1956 году на мое имя пришел вызов из Военной коллегии Верховного суда СССР. Приезжаю. Меня проводили в большой кабинет. За столом сидел какой-то важный чин, который сухо и обыденно сообщил мне о смерти отца. И сразу же неожиданно задал мне вопрос:

— А вы знаете, что ваш отец был эсером?

— Знаю, — автоматически ответил я.

Далее последовала немая пауза. Я вышел из кабинета».

А Полина Натановна Серебрянская продолжала все это время находиться в тюрьме. Периодически ее вызывали на допросы, пытаясь доказать, что она являлась соучастницей контрреволюционной деятельности своего мужа.

Наконец в середине 1956 года Серебрянскую просто выпустили из-под ареста «на волю», но не реабилитировали. Естественно, как и было положено в то время по отношению к «политическим» заключенным, проживать в Москве ей запретили. Полина Натановна поселилась в небольшом городке Щёкино Тульской области, что в 200 километрах от столицы, у племянника — сотрудника местного военкомата.

Началась долгая и тяжелая борьба за свою реабилитацию и за посмертную реабилитацию мужа. Полина Натановна писала жалобы, просьбы, обращения в различные инстанции. Ничего не помогало.

Дело сдвинулось с мертвой точки только через десять лет.

4 августа 1966 года Военная коллегия Верховного суда Союза ССР в составе председательствующего генерал-майора юстиции Терехова, полковника юстиции Курбатова и подполковника юстиции Смирнова пересмотрела дело по обвинению П. Н. Серебрянской.

Члены Военной коллегии приняли решение «приговор от 7 июля 1941 года в отношении Серебрянской П. Н. отменить и дело прекратить за недоказанностью ее участия в совершении преступления».

8 августа 1966 года в Главной военной прокуратуре Серебрянской была выдана справка Военной коллегии о ее полной реабилитации. Вручая справку, сотрудница прокуратуры рассказала, что они подготовили аналогичную справку и на Якова Исааковича, однако «в последний момент Руденко не разрешил».

Полина Натановна вернулась в Москву, получила комнату, оформила пенсию и с новой силой продолжила борьбу за восстановление честного имени своего мужа. На многочисленные письма Серебрянской, как правило, приходил стандартный ответ: «Оснований для реабилитации не имеется».

Помог случай.

В марте 1971 года Серебрянская направила жалобу в адрес XXIV съезда КПСС. Примерно в то же время в Комитете государственной безопасности началась подготовка первого учебника по истории отечественной внешней разведки. Лично курировавший эту работу председатель КГБ СССР Ю. В. Андропов узнал о героической и вместе с тем трагической судьбе Якова Серебрянского и распорядился провести по делу разведчика тщательное расследование. Его указание было выполнено.